Система и личность

В этой устойчивости защитного характера не допускаются альтернативы любого рода ни в культуре, музыке или искусстве, ни в информации, ни в политических движениях.

Субъект может делать что-то, что в первую очередь хорошо для него самого и для его небольшой группы, контекста, города. Например, молодой предприниматель может открыть свою радиостанцию, киностудию, предприятие, предоставляющее услуги, которые благодаря его внутреннему таланту, способностям и качествам постепенно получают одобрение со стороны клиентов. Это одобрение растет, выходит за рамки небольшого региона, такого как, например, Умбрия, и распространяется по всей Италии. Именно по причине того, что предприятие становится крупным, оно начинает представлять опасность для правящей системы, которая неизбежно будет разрушать его или пытаться поглотить, включая в логику идентичности данной системы, в логику победителя. Эта ситуация становится полем сражения самых сильных, контролирующих любую альтернативную форму в соответствии со своей ценностью и одобрением. Конечно, это не открытая война, но игра с использованием всевозможных бюрократических уловок, когда в дело идут подделка документов, фальсификация показаний, бюрократических решений и т. п.

Все это не является чем-то нечестным, а вполне нормально и логично. Наше умственное превосходство должно перестать совершать этическую проекцию. Этика – это индивидуальный глубинный факт сознания, но она не может принадлежать истории: существование сегодня есть, завтра – нет. В нашей социальной среде победитель пишет историю и выбирает идеологию.

1.5.

Возьмем, например, законы, которые являются логическими инструментами, орудиями (точно так же, как клещи, молот и наковальня для кузнеца) и одобрены с согласия большинства, которое управляется самой сильной действующей системой, проявляющейся не в открытую, а всегда за кулисами. Законы являются орудиями, определяющими правила насилия и применения силы.

Каждое государство обладает своими государственными интересами[50], то есть своей логикой, откровением, «Библией».

Юриспруденция (кодексы и процедуры) определяет conditio sine qua non[51] в отношении того, каким образом можно нападать и защищаться. Это инструментальная логика, необходимая прежде всего действующей власти. Меняется государство, политический ум, и, как следствие, меняются и законы.

Законы – это инструменты с двойным лезвием, у них двойная функция. Они устанавливают:

1) чему обучать, что проповедовать народу;

2) какие меры воздействия использовать в различных ситуациях.

Когда закона недостаточно, то человек, ставший «неудобным», физически устраняется, для чего существует множество способов: не обязательно судебное разбирательство, есть несчастные случаи, хирургические операции и т. п.

Командующая система никогда не прибегает к мафии или оружию. Когда она использует их, то это означает, что она создает алиби для проведения других, более серьезных операций, чтобы сохранить свой status quo.

Ум системы не представляет собой зло: он следует логике, которую считает правильной с точки зрения собственного заработка и заработка всех остальных, то есть логика предоставления работы, достижения мира, определенного спокойствия. Предоставленный самому себе народ может опуститься до животного уровня, то есть законы, полиция и подобные меры необходимы.

Тот, кому удается достичь координат власти, устанавливает правила в доброй вере и со здоровыми убеждениями.

Ни один ум системы не устанавливает правил для совершения зла, убийства или по причине расизма. Все правила основываются на логичной экономии, обеспечивающей защиту группы. Под системой я имею в виду не государство или партию, а логическую форму, определяющую и управляющую внешне проявленной властью, которую мы и называем государством, законами, судьями, налогами.

Законы не могут определить и гарантировать абсолютный порядок. Они являются инструментами, доступными как преступнику, так и законопослушному гражданину. Мы называем преступниками тех, кто не приспосабливается явным образом. Законы – это лишь слова, которые определяют очередную власть исторического ее представителя или победного события.

1.6.

Система – это органиграмма, силлогическая[52] машина, математическая форма, которая действует с помощью абсолютных принципов, в том смысле, что возможно добавление лишь того, что соответствует предыдущему. Все, что соответствует идентичности определенного принципа, принимаемо, рационально, легально, одобряемо. Все, что не соответствует идеологии определенного принципа идентичности, – ошибочно, является анафемой, противоречием, исключается из игры.

Система – это силлогическая машина, способная отбирать (различать то, что ее, и то, что не ее), метаболизировать и стабилизировать все в интересах интенциональности исторической индивидуальности. Создается дело в согласии с условиями ума, управляющего властью.