Вот еще музыкальный термин странного происхождения. Сюита
. Считается, что он происходит от французского suite «ряд», «последовательность». Прочитаем определение из словаря: «Название многочастного циклического произведения, в котором части составляются по принципу контраста и обладают менее тесной внутренней идейно-художественной связью, нежели в симфоническом цикле». Зададимся теперь вопросом, разве французское слово передает идею малой связанности и контрастности? Я думаю, что русское слово суета здесь больше подходит. У русских есть очень нехорошая привычка считать свои слова иностранными. Я понимаю, что от этого как бы автоматически возрастает пиетет к словам. Но ведь истина дороже. Так, в частности, произошло со словом юмор. Ну, никак наши русисты не хотят его признавать своим. Лингвисты мозоли на пальцах набили, пока сочиняли истории о том, как появилось в Европе слово юмор. В итоге через многие логические переходы возвели его к понятию воды. Нет ничего смешнее, читать их опусы. А слово, между тем, от нашего умора, т. е. смешно до смерти. Так и сюита. Если бы это слово было единственным такого рода, я согласился бы с тем, что совпадение случайно. Но смотрите: и музыка, и мелодия, и адажио, и нота, и лад — все русского происхождения. А речитатив? Это ж как нужно вывернуть себе мозги, чтобы не признать в нем русского слова? Не следует ли отсюда, что и сама музыка родилась среди русского народа? Во всяком случае, главные музыкальные термины либо из арабского, а чаще даже из русского. Композитор, вам скажут, из латыни. «Вместе составлять» — таков его латинский смысл. А по-моему, от русского кобзарь, или арабскогоقبزМузыку называют «бессмысленным» искусством. Понятно, что имеется в виду то, что музыка, в отличие, скажем, от театра, поэзии и даже живописи, не оперирует ни словами, ни образами. На самом деле это заблуждение. За последовательностями нот, которые имеют буквенные обозначения, скрывается текст. Текст не в переносном смысле, а в прямом. Если мы возьмем, к примеру, марш, то он характеризуется, как мне сообщил профессиональный пианист и преподаватель музыки Валентин Матвеев, так называемой подъемной четвертью, последовательностью следующих нот: до-до-фа
или до-фа. Читаем эти звуки по-арабски, получаем глагол ض فاНадо понимать, что музыкальный словесный текст отличается от обыкновенного языкового тем, что имеет гораздо меньший набор звуков и, следовательно, более короткий словарь. С другой стороны, он не имеет жесткой грамматики и в этом смысле дает больший повод к «домысливанию». Вместо грамматически организованного линейного текста в музыке происходит индуцирование понятийного ряда, последовательности сменяющих друг друга понятий, одновременно с парадигматическим набором понятий, возникающих при разной считке нотных групп.
Если искать корни музыки через этимологию, то она так или иначе вместе с танцами и песнями восходит к функции воспризводства. К обрядам брачевания. Сравним такие параллели. В арабском: باض
Итак, функциональная нагруженность музыки изначально — воспроизводство рода. Другое дело, что иногда она используется для одурманивания и зомбирования.