Системы мира и миры систем

Говорить о том, что человеческое общество должно на себя взять ту или иную функцию – функцию ли регламентации отношений с природой, функцию ли управления природой (т. е. вхождение в состояние ноосферы), – можно только в том случае, если обществу вообще присуще брать на себя какие бы то ни было функции, касающиеся управления собой и трансформации самого себя. Существование силы, управляющей обществом, достаточно очевидно – это институт власти. Но не менее очевидно, что в целом несомненно разумные субъекты власти ведут себя по отношению к своему объекту совершенно неоднозначно, зачастую уничтожая и разрушая то, что накоплено, пусть несовершенным, но уже пройденным путем предыдущего развития. Яркий пример такого «функционирования» власти в нашей стране мы наблюдали в после-перестроечный период. И это далеко не единственный пример того, как суммарное поведение коллектива вполне разумных (по отдельности) людей не укладывается в рамки здравого смысла.

Именно поэтому возникает вопрос о доказательстве того, что обществу в целом может быть присуща разумность, т. е. именно то качество, которое поддерживается в человеке путем его общественного существования. И если это только временная разумность, сменяющаяся периодами общественного безумия, то это тоже надо доказать и показать, на что мы реально можем рассчитывать, какие инварианты сохраняются во времена деструктивного безумия и где с учетом этого надо сосредоточить усилия.

Описание общества как некоторого узора из переплетенных стержней регламентации его бытия логически подводит к вопросу о том, каким образом этот узор меняется, преобразуется из одного общественного устройства в другое. Экономические теории утверждают, что трансформация общества связана с развитием его производительных возможностей. Эту ситуацию можно представить себе в виде некоторого общего «разбухания», расширения общества, при котором узор теряет плотность и поэтому вынужден претерпевать перестройку для сохранения своих связующих качеств. Таким образом, связующие свойства узора должны выступать как некий инвариант, сохраняющийся во всех процессах преобразования общественных узоров.[5]

Возможно, этот инвариант характеризует устойчивость общества, и достижение некоторого предела его изменения приводит либо к смене типа общественного узора, что Маркс характеризовал как изменения соотношения производительных сил и производственных отношений, либо к полному его распаду, – и многие развитые цивилизации прошлого действительно распались, не оставив наследников.

Век XIX был увлечен анализом материального производства, движения и баланса материальных потоков, которые сопровождают как любой физический процесс, так и существование любого общества. Наряду и почти одновременно с вхождением в науку закона сохранения и преобразования энергии родился и приобрел силу учения закон о смене общественно-экономических формаций. Однако в XXI веке все большее внимание приковывают к себе информационные потоки, точнее, рельефно проявляется именно информационная, а лучше сказать – ментальная сторона общественного бытия.