А потом Бог подвел меня к тому, чтобы переехать в Москву, но уже для создания своего бизнеса.
Первый семейный бизнес был связан с оказанием помощи импортерам по таможенному оформлению. Мы приехали в Златоглавую в 1994 году. Случайно прочитали в газете опубликованный указ о создании экономической зоны благоприятствования, и я четко увидела новые перспективы. Пора было заканчивать заниматься трикотажными изделиями – да, у нас была большая компания, но понимаете, что такое Чечено-Ингушетия? Там население – миллион человек. Да и налажена работа: к полудню не знаешь, чем еще заняться – люди сами справляются.
А в той бизнес-судьбоносной публикации выделила главное: государство создает нам замечательные условия.
Мы переехали в Москву ради брокерского бизнеса. Когда создали зону экономического благоприятствования в Ингушетии, государство создало льготу для всех предприятий, зарегистрированных здесь. Это значило, что если я получила машину продукции импортного производства, заплатила за него таможенную пошлину 10 тысяч долларов, то по закону в течение месяца государство возвращает половину этой суммы.
Мы создали брокерскую посредническую компанию, которая предлагала импортерам оформить операции через нас. Они платили 10 тысяч долларов, а нам позже возвращали 5, которые мы делили с импортером. В итоге – 2,5 тысячи чистой прибыли. Таким образом, растаможивая тысячи машин, мы получали 25 % со всех импортных сборов. А наши партнеры, экономили эти 25 %. Это был замечательный бизнес.
За этим поворотом в моей судьбе последовал следующий, превративший государственного менеджера в начинающего, но уверенного собственника.
Но принципиально подход к делу этот факт не менял.
У наемного работника, на государственном ли он предприятии или на частном, если у него не складывается работа или если ухудшается экономическая ситуация, есть возможность повернуться и уйти. А когда компания принадлежит тебе, что бы ни происходило, ты уйти не можешь. Всегда оставалась предана своему делу.
Год спустя знакомая из Минторга порекомендовала поработать с логистом, который завозил фуры шоколада из Германии. Начали с него, а затем вышли на контакт напрямую с производителем – немецкой фирмой Stollwerk AG, потом завязали связи с Австрией и Польшей. Бизнес был интересным, рентабельным (20–30 %), с высоким денежным оборотом.
Особенности сезонных продаж, кабальные условия производителя и желание вывести дело на новый уровень привели к логичному решению – наладить собственное производство. Но это не должно быть что-то потоковое, типичное. Нужно было избавить людей от ширпотреба, который шел из-за границы целыми реками, и предложить что-то необычное, уникальное, удивить и порадовать.
К собственному производству шоколада нас подтолкнули и сыновья. Они говорили, что импортный шоколад невкусный. И то, что этот шоколад ест весь Запад, их не волновало. Они хотели наслаждаться настоящим вкусом.
Небольшое исследование многих дорогих, респектабельных сортов шоколада и шоколадных конфет показало, что в них содержится большое содержание заменителей. И тогда мы поставили перед собой цель: создать не только вкусный, но и самый высококачественный продукт на шоколадном рынке.
Как-то путешествуя по Европе зашла в бутики с дорогими конфетами ручной работы. Это единичный товар. Даже не товар – нестандартный сладкий сувенир. В общем, наша тема.
Для начала выкупили в Красногорске здание обанкротившейся швейной фабрики. Все шло как по маслу, но грянул кризис 1998 года. Пришлось перенести выплаты за здание. К тому же к осени кондитерский рынок начинает оживать, а тут людям пришлось несладко, и было не до сладкого.
Москва не сразу строилась, и мы решили начать с малого. Проще в изготовлении и реализации были конфеты в традиционном понимании. Тогда же были и первые ласточки оригинальных сувениров – 10-килограммовые медали из шоколада «Конфаэль», которые сделали еще в феврале 2001 года для презентации фабрики.