Сити, деньги и перо

Я прыгнул и приземлился прямо на спину этому шустрому стрелку, практически с удовольствием слушая хруст ломаемых когтей под весом моего тела. Здесь, внутри «Полога покоя» оказалось достаточно шумно. Рокот работающего двигателя, бьющиеся окна, крик ведьмы составляли лишь малую часть звуков, доносящихся до моих ушей.

Я огляделся по сторонам и без раздумий бросился по дорожке в сторону одноэтажного покосившегося деревянного дома. Входная дверь, к моему удивлению, оказалась гораздо прочнее, чем могло показаться на первый взгляд. По крайней мере, снести её с первого раза мне не удалось. Пришлось разбежаться ещё раз и только после этого я влетел внутрь, причём, по-моему, снеся ещё и часть стены, удерживающую запоры.

Француз боялся не напрасно. Внутри меня ждали целых три полуоборотня, изготовившихся к драке и немедленно набросившихся на мою несчастную тушку. Надо признать, что действовали они достаточно слаженно, практически не мешая друг другу, так что уже через несколько секунд я прижался мохнатой задницей к стене, едва успевая отбиваться от града ударов.

Правую лапу обожгло резкой болью, а следом мне располосовали бровь, отчего глаза на морде стало заливать кровью. Вбежавшая в комнату ведьма дала мне лишь несколько секунд передышки, а затем оказалась отброшена в угол мощным ударом ноги одного из нападавших.

Один на один мы, наверное, могли потягаться с этими нерусями, но втроём, слаженной командой, они собирались запинать меня ногами, делая вид, что так было задумано изначально. Дело пахло… Плохо, короче, пахло.

В какой миг внутри дома стало жарко, я пропустил. Просто один из моих противников внезапно превратился в горящий факел и завыл что-то на своём иноземном наречии. Пытающийся прийти к нему на помощь напарник замер вполоборота и с удивлением изучал торчащее из груди лезвие. Ну а третьего, опередив занёсшего горящие руки Тахира, приголубил уже я.

В обычной уличной драке удар ладонями по ушам может лишить слуха и даже привести к разрыву барабанных перепонок. Удар медвежьими лапами просто сплющил голову, превратив её в неровный овал, а заодно добавив мне положительных эмоций.

— Это все? — деловито крикнула Мария, а затем не дожидаясь ответа побежала в соседнюю комнату. Двигалась старушка гораздо шустрее заявленного возраста, ни капельки не стесняясь такой перемены. Возможно, это результат действия каких-нибудь зелий или заклинаний, тогда Марию скоро накроет нехилый откат, отчего она будет просто лежать пластом и проклинать возраст. Но это будет потом. Сейчас нам предстояло разобраться с имеющимися проблемами.

Горячего и продолжающего орать оборотня успокоил Павлов, просто и без затей воткнув ему в горло вилы. Пять уродов! Мама дорогая! Ощущение, что на Белев сбросили десант Иностранного легиона. Интересно, сколько ещё таких диверсантов бродит по округе?

— Больше никого нет, — вернулась в комнату Мария. — Мы опоздали буквально на одну минуту. Света, девочка моя, ты живая?

Ведьма склонилась над своей подругой, а я вернулся в человеческий облик. Да уж, теперь дому явно требовался ремонт и капитальная уборка. Всё вокруг разгромлено и залито свежепролитой кровью. Надо ещё что-то с трупами на улице сделать, иначе местные полицейские замучают вопросами и заполнением протоколов. Но сначала надо одеться. Интересно, можно у хозяина дома какими-то штанами разжиться?

Я зашёл в соседнюю комнату и замер на пороге, чувствуя, что недавно съеденная шаурма настойчиво просится наружу.

— Ну не хрена себе, — раздался за спиной голос Мирона.

Глава 19

Именно в такие моменты перестаёт быть стыдно.

Чтобы там не говорила Мария о звере в людском обличье, я всё равно помнил каждого своего покойника. В каких бы обстоятельствах мне ни пришлось лишить противника жизни, мозг всегда осознавал, что передо мной живое существо, которое кому-то дорого, кем-то любимо… И даже несмотря на то, что убитые всегда желали такой же участи для меня, я всё равно жалел их и помнил каждого. Неважно кого — человека, вампира, ведьму или ещё какую-нибудь сущность.

Наверное, именно эти память и чувство стыда за совершенное зло позволяли мне верить, что такие, как Мария, ошибаются, и я всё ещё остаюсь немножечко человеком.

Но сейчас я смотрел на истерзанное тело неизвестного мне мужчины и чувствовал, что чувство стыда исчезает и утекает из меня без остатка. Те, кто был способен так жестоко издеваться над живым человеком, права на дальнейшее существование не имели. По крайней мере, в обратном никто меня не убедит.

Мертвец сидел на стуле, но оказался не привязан, а натуральным образом прибит к нему. Кто-то из нелюдей явно не скупился на гвозди, потому что количество черных шляпок в ногах и руках несчастного с трудом поддавалось исчислению. Убитого перед смертью избивали и жестоко пытали, надеясь выведать очень важную для тварей информацию, причём, в средствах изверги совсем не церемонились.

— Эх, Антип, — вздохнула рядом со мной Мария. — Добрались и до тебя эти сволочи. Ума не приложу, как они о тебе узнать сумели. Ну а ты как был верным слугой своего хозяина, так и остался.