Сицилиец для Золушки

Дарио посмотрел на меня решительно. Во власти сицилийского мафиози сотни наемников, отбитых отморозков. Понятно, что его величество Брунетти не будет меня бить и принуждать ни к чему…он воспользуется чужими руками.

— Иди к черту, демон! — я воспользовалась эффектом неожиданности. Высвободилась из рук Дарио и со всей силы ударила его кулаком в плечо.

— Блядь! — я взвыла от боли. Чуть запястье не сломала об этого чугунного амбала.

— Дура! — покачал головой Дарио, — Дай посмотрю. Ты могла вывихнуть руку.

Козлина бородатый продолжал издеваться.

Я проигнорировала его предложение о помощи. Ему то хоть бы хны. Наверно, укус комара почувствовал бы лучше, чем мой толчок кулачком.

И вот как бороться с этим влиятельным и наглым мужиком?!

Пошел он…Хочет, чтоб я жила в Черногории?! Так тому и быть.

Я решила поглубже спрятать свои эмоции. И, конечно, секс больше он не получит!

Фыркнула иронично, и не глядя на Брунетти, добровольно зашагала в сторону дверей аэропорта.

Глава 41

Боль…

Мечтаю ненависти чан испить до дна

Забыть твой грозный силуэт на веки

И снова воспарить свободной в небеса

Но лишь тону в любви, смыкая веки…

Сказать легче, чем сделать.

Сердце плакало кровавыми слезами ревности стоило глянуть в сторону наследницы Паолоретти и моего мужа. Утонченная, воспитанная и невинная Франческа порхала по дому Дарио, как полноправная хозяйка.

А я мрачнела с каждым днем все больше. Старалась все время проводить на пляже.

Дарио оставил нас одних практически сразу и уехал решать свои царские дела.

Наши комнаты с Франческой находились в разных концах коридора. Мы не разговаривали и избегали друг друга намерено. Девушка, как и я, не выезжала за периметр замка Брунетти. Много читала и практически никогда не выходила на пляж. К ней приезжали репетиторы и занимались с ней танцами, игрой на фортепьяно, которое появилось в одном из залов, учили ее языкам и точным наукам. Рядом с ней находиться было невозможно. Для меня это была воистину экзекуция!

Если в первые дни я в силу женской сучной натуры пыталась высмотреть в ней недостатки, то спустя неделю я вынужденно признала, что итальянка совершенна. Красавица и умница.

Она подходила Дарио идеально. Выращенная по всем строгим правилам сицилийских традиций, она к тому же была предельно культурна и вежлива.

Считать Франческу соперницей у меня больше не было возможности. Она была вне конкуренции. Тем более со мной.

Я бы врагу не пожелала испытать даже долю той депрессии и тоски, которые захлестнули меня волной цунами.

Я не жила.

Я существовала.

Просыпалась, механически завтракала, не ощущая вкуса еды, занималась сама в спортзале часами и шла с книжкой на пляж. До наступления сумерек я купалась и загорала. Часто плакала и вздыхала по счастливому прошлому.

К концу такой тепличной жизни я уныло оглядывала свою фигуру в зеркало и убеждала себя, что мне плевать на торчащие кости и анорексичную худобу. От внутреннего конфликта я таяла на глазах, выглядела изможденно и устало даже с утра. Черные синяки под глазами расползлись на щеки, а об заострившиеся скулы на лице можно было порезаться. Грудь со скромного второго размера сдулась до незаметного первого. А покатые бедра стали угловатыми.

Я высыхала так стремительно, что мне становилось страшно исчезнуть.

Нервное состояние изнуряло и выматывало все жилы. Меня с каждым днем становилось все меньше.

И если в первые дни я радовалась, что могу, наконец, не беспокоиться о лишнем весе и не мучать себя диетами. То на восьмой день моих мытарств и похудения, я уже забеспокоилась о сохранности здоровья.

Кушала я через силу. А последние дни не могла себя заставить прожевать и проглотить больше кусочка хлеба или ложки супа.

Моя апатия становилась критичной.

Сегодня после душа я надела купальник и легкий сарафан брусничного цвета. Собрала волосы в высокий хвост и надела на голову очки со шляпой. Взяла книжку Булгакова, которую нашла в библиотеке Дарио. Когда мы жили нормально, как семья, я успела обогатить литературную сокровищницу сицилийца русскими романами. Сейчас это было как нельзя кстати.

Я прошла на кухню. Завтрак уже стоял на столе. Франческа еще не выходила из комнаты. Я старалась вставать на час раньше итальянки, чтоб случайно не пересечься с ней. Интересно, ее устраивает мое присутствие в доме? Сказал ли ей Дарио, кем я ему прихожусь или представил меня как чокнутую родственницу?! Зная Брунетти, он бы вряд ли врал. Не царское это дела замыливать глаза. Наверняка, он поставил девушку перед фактом, как и меня. Грубо и жестко, бескомпромиссно!

Без особого энтузиазма я осмотрела утреннее пиршество — латте, блины с семгой и сыром Филадельфия, несколько салатов овощных и фруктовых, гранола с йогуртом…Раньше во время беременного зажора я бы смела все под чистую. Сейчас же аппетита не было даже на кусочек зеленого яблока.

Я провела пальцами по глянцевой столешнице, взяла мохнатый персик из пиалы и направилась на пляж.