Сицилийский роман

– Да какой у них счет в банке? Ты издеваешься? Я же говорю тебе, они сидят без гроша и еле-еле концы с концами сводят! Кстати, а зачем тебе? Не уж то помочь хочешь?

– Именно, хочу послать им деньги, и делаю это не ради них, а ради моих внуков, невинных ангелочков, которые должны страдать по вине их недоумков-родителей.

– Нет уж, мама, позволь тебе не поверить, – решительно отрезал Джованни.

Его смелый поступок с женитьбой и самостоятельная, независимая от клана Пинизи жизнь пошла ему только на пользу. Из него получился отличный муж и отец, глава семьи, который в состоянии сам решать все вопросы и содержать близких без посторонней помощи. Поначалу было непросто, женившись, ему оставалось еще два года учиться, но он работал и учился. С отличием окончив университет, он стал классным программистом, получил престижную работу в одной интернациональной корпорации.

– Я понимаю твою реакцию, сынок, но клянусь тебе, что делаю это от чистого сердца, и отец ничего об этом не знает. В душе я давно простила их. Ну, хорошо, если ты так боишься, давай я тебе пришлю для них деньги, а ты уже сам их перешлешь в Америку братьям. Да, еще скажи им на словах, что если они вернутся на Сицилию и искренне покаются отцу, он их простит и все будет, как прежде, – не попрощавшись, Дона Мария повесила трубку.

– Угу, вернуться на Сицилию… Да они скорее умрут от голода, чем вернутся в семью! А мной и моей семьей родная мать даже не поинтересовалась! – возмущался перед женой Джовани. Посмотрев на часы, он заказал разговор с Америкой.

Нью-Йорк сити

Марио брел усталым шагом по улицам большого города, возвращаясь после ночной работы, а мимо проносились толпы хорошо одетых клерков, спешащих в офисы и на ходу жующих бутерброды, одновременно разговаривая по мобильникам.

В этом большом людском муравейнике все куда-то бежали, каждый смотрел только вперед, не имея ни времени, ни желания на минутку остановиться и попытаться понять, как порой нуждается в помощи рядом идущий человек.

Марио шел неспешно, созерцая окружающий его мир и думая о своих близких. Минут через сорок он уже будет на окраине, у себя в квартире, и сможет обнять маленького сынишку. Выжатому как лимон после ночной работы в баре, ему предстояло отдохнуть часок-другой и идти работать в газетный киоск, а позже, приняв душ и перекусив, развозить по домам итальянские пиццы. Но, даже надрываясь на трех работах, Марио не удавалось досыта накормить две семьи. Именно две, потому что после всего, что случилось в Калифорнии, у Косты что-то надломилось внутри, и он впал в сильнейшую депрессию. После многочисленных неудачных попыток вывести брата из этого состояния, Марио взвалил на себя все заботы о двух семьях, решив набраться терпения и дождаться, когда Коста сам выйдет из депрессии.

Проходя по ювелирной улице, Марио по привычке остановился перед роскошной витриной одного из этих великолепных и очень дорогих нью-йоркских магазинов, как если бы должен был выбрать своей жене очередной подарок. Осматривая выставленные за стеклом украшения, его взгляд скользнул внутрь магазина, и он увидел до боли знакомый женский силуэт. Это была его жена Валерия. Она о чем-то просила стоящего за прилавком мужчину, а тот с сожалением разводил руками. Тогда, решительно махнув головой в знак своего согласия, она протянула ему длинную красную коробочку, беря взамен от него банковский чек.

– Лера! – со спины окликнул ее Марио.

– Марио?! – он застал ее врасплох, и ей стало стыдно и неловко. – Ты давно здесь стоишь? – и, поняв, что он все видел, со слезами на глазах бросилась ему на шею.

– У нас, к сожалению, наступили крайне тяжелые времена, да, жена? Ничего, не плачь, я не буду тебя ругать, наоборот, ты поступила правильно, зачем нам сейчас предметы роскоши, когда мы не знаем, как прокормить наших детей.

– Зато этих денег нам хватит на три месяца, – уже улыбаясь, сказала Лера.

От автобусной остановки готов был отъехать нужный им автобус и, взявшись за руки, они побежали к нему, запрыгнув в последний момент в заднюю дверь. Прижавшись друг к другу, они стояли в толпе пассажиров и смотрели друг на друга такими же влюбленными глазами, как и много лет назад.

Рим

– Боже! Какая невыносимая боль! Скорей бы все это кончилось! Сестра, сестра! – жалобно позвал больной.

Пауло Камарата был при смерти. Ужасная болезнь, с которой вот уже больше ста лет борется все человечество и никак не найдет панацею, завладела его организмом, запустив свои подлые щупальца-метастазы во все органы, находящиеся рядом с желудком.