Ситуационисты и новые формы действия в политике и искусстве. Статьи и декларации 1952–1985

Так, многие из этих терминов сохранились несмотря на развитие наших исследований и деградацию (с последующим изгнанием) множества наших попутчиков: Леттристский интернационал, метаграфии и прочие неологизмы, которые, как мы заметили, моментально приводят в бешенство совершенно разных людей. И главное, что нас объединяет, – это согласие в том, что таких людей нужно держать на – расстоянии.

Нам могут возразить, что подобное самовольное распространение путаницы среди интеллектуальной элиты с нашей стороны является неумным и невежливым – среди той самой элиты, отдельные представители которой часто приходят к нам с вопросом, «чего же конкретно мы всё-таки добиваемся», задаваемым в таком заинтересованно-покровительственным тоне, что этого индивида тут же выставляют за дверь. Но будучи уверенными, что ни один профессиональный литературовед или журналист в ближайшие годы не займётся всерьёз тем, что мы делаем, мы знаем, что от подобной путаницы ничего не теряем. И к тому же нам она просто нравится.

5.

Впрочем, учитывая, как скромны умственные способности и как невелик тот уровень культуры, которыми располагает сегодняшняя «интеллектуальная элита» Европы, проблема упомянутой выше путаницы уже не актуальна. Некоторые из тех, кто был в наших рядах ещё несколько лет назад, по-прежнему желающие привлечь к себе внимание или попросту жить писательским трудом, стали слишком глупы, чтобы водить за нос своё окружение. Они уныло повторяют одни и те же ходы, которые изнашиваются ещё быстрее, чем прежние. Они не понимают, как быстро устаревают методы обновления. Ради того чтобы появиться в «новых новых французских журналах»¹⁴, они готовы отречься от всего; эти шуты бесплатно приносят плоды своих потуг, потому как их писанина не стоит вообще ничего, и плачутся, что при разделе этого уже протухшего пирога их обделили местом, хотя бы как у Этьембля¹⁵, почтением, которое снискал даже Кайуа¹⁶, жалованием, как у Арона¹⁷.

Есть повод полагать, что их честолюбивые попытки завершатся идеей какой-нибудь иудео-пластической религии. И в итоге они станут, при хорошем раскладе, новыми Божественными Отцами¹⁸ или Мормонами¹⁹ эстетического творения²⁰.

Не будем останавливаться на тех, кто в своё время нас изрядно развлёк. Когда человек с головой уходит в какое-то развлечение – это явный показатель его посредственности: хоть бейсбол, хоть автоматическое письмо, зачем? Идея успеха, если она не ограничена рамками самых примитивных желаний, неотделима от глобальных перемен в масштабах всей Земли. А то, что остаётся после дозволенных побед, всегда очень похоже на полнейшее поражение. Мы и по сей день ценим в нашем действии в первую очередь то, что мы смогли избавиться от многих привычек и знакомств. Напрасно говорят, что редки те люди, которые устраивают свою жизнь – ту маленькую часть жизни, в которой у них ещё осталась хоть какая-то свобода выбора, в соответствии с собственными чувствами и суждениями. В каком-то смысле фанатиком быть хорошо. Один оккультно-востоковедческий журнал писал о нас в начале этого года, что мы – это «…самые затуманенные умы, теоретики, обескровленные вирусом “преодоления”, которое, правда, совершается у них исключительно на словах». Обеспокоенность этих убожеств указывает на то, что оно совершается всё-таки не только на словах. Конечно, нас не схватят при попытке взорвать мост на остров Луи²¹ с целью подчеркнуть островной характер этого квартала, и не застукают на берегу напротив за совершенствованием кладки набережной Бернар. Потому что при тех малых средствах, которыми мы располагаем на данный момент, мы занимаемся лишь тем, что действительно не терпит отлагательств. Таким образом, запрещая различным свиньям сближаться с нами, делая так, чтобы все их попытки внесения путаницы в виде «общего действия» с нами заканчивались очень плохо, не допуская ни малейших поблажек, мы тем самым и доказываем упомянутым выше лицам безусловное существование того вируса. Но если мы и больны, то критики наши – мертвы.

Раз уж об этом зашла речь, лучше сразу оговорить ту позицию, которую отдельные наименее омерзительные личности часто ставят нам в упрёк: исключение довольно большого числа участников Леттристского интернационала и то, что подобные санкции приняли вполне регулярный характер.

В действительности наше положение обязывает нас занять определённую позицию в отношении почти всех аспектов существования, которые того требуют, и потому мы выше всего ценим согласие с теми немногими людьми, кто полностью поддерживает наши позиции, как и конкретные направления исследований. Все прочие проявления дружбы, светского общения и даже простых законов вежливости нам безразличны или отвратительны. Если такой приверженности нет, то не остаётся никакой возможности избежать полного разрыва отношений. Лучше отказаться от друзей, чем от взглядов.