Ситуационисты и новые формы действия в политике и искусстве. Статьи и декларации 1952–1985

В любой исторический момент это – отражение и прообраз возможностей по организации повседневной жизни; комплекс эстетики, чувств и обычаев, посредством которого коллектив воздействует на жизнь, объективно данную ему его экономикой. (Мы определяем этот термин исключительно с точки зрения созидания ценностей, а не обучения им.)

Разложение (декомпозиция)

Процесс, посредством которого традиционные культурные формы самоуничтожились вследствие возникновения превосходящих способов господства природы, позволяющих и требующих превосходящие культурные конструкции. Различают активную фазу разложения, реального разрушения старых надстроек, которая прекращается к 1930 году, и фазу повторения, которая господствует с тех пор. Задержка в переходе от разложения к новым конструкциям связана с задержкой революционной ликвидации капитализма.

Тезисы о культурной революции

1.

Традиционная цель эстетики состоит в том, чтобы дать почувствовать некоторые отсутствующие и недоступные сейчас прошлые элементы жизни, которые посредством искусства избегают смешения образов, так как образы это то, что страдает от господства времени. Степень эстетического успеха измеряется красотой, неотделимой от длительности времени и даже стремящейся претендовать на вечность. Цель ситуационистов заключается в непосредственном участии в изобилии чувств, даруемом жизнью, путём изменения преднамеренно организованных мимолётных мгновений. Успех этих мгновений определяется не чем иным, как эффектом от их прохождения. Ситуационисты определяют культурную деятельность с точки зрения тотальности как метод экспериментального конструирования повседневной жизни, которая может быть постоянно совершенствуема по мере увеличения возможностей для досуга и исчезновения разделения труда (начиная с разделения художественного труда).

2.

Искусство способно перестать быть отчётом об ощущениях и превратиться в непосредственного организатора высших ощущений. Речь идёт о производстве самих себя, а не порабощающих нас вещей.

3.

Масколо прав, когда говорит в книге «Коммунизм»¹, что сокращение рабочего дня режимом диктатуры пролетариата является «наиболее верной гарантией революционной сущности этого режима». Действительно, «если человек – это товар, и к нему относятся как к вещи, если основные человеческие отношения являются отношениями между вещами, то причина этого в том, что у человека можно купить его время». Масколо, однако, приходит к поспешному выводу, что «время добровольного труда» всегда потрачено не зря, и что «покупка времени является единственным злом». Не существует никакой свободы в использовании времени без владения современными инструментами конструирования повседневной жизни. Использование таких инструментов ознаменует превращение утопического революционного искусства в экспериментальное революционное искусство.

4.

Международную организацию ситуационистов можно рассматривать как объединение рабочих передовых отраслей культуры, точнее, как союз тех, кто провозглашает право на труд, невозможный в нынешних социальных условиях, или, ещё точнее, как попытку создания организации профессиональных культурных революционеров.

5.

В действительности мы отделены от подлинного контроля над материальными ресурсами, накопленными к нашему времени. Коммунистическая революция так и не произошла, и мы всё ещё живём в ситуации разложения старых культурных надстроек. Анри Лефевр верно замечает, что это противоречие находится в центре специфического современного разногласия между прогрессивным человеком и миром, и называет культурные тенденции, основанные на этом разногласии, «романтически-революционными»². Недостаток концепции Лефевра заключается в том, что он делает простое выражение разногласия критерием революционного действия в области культуры. Лефевр заранее отказывается от каких‑либо попыток глубоких культурных изменений, оставаясь довольным содержанием: осознанием (всё ещё слишком отдалённым) того возможного и невозможного, что может быть выражено в абсолютно любой форме в ситуации разложения.

6.

Те, кто хочет преодолеть во всех аспектах старый установленный порядок, не должны связывать себя с нынешним беспорядком, даже в области культуры. Мы должны немедленно приступить к борьбе, в том числе и в области культуры, за непосредственное появление изменённого порядка будущего. Его возможность, уже присутствующая в нашей среде, обесценивает все известные формы культурного выражения. Необходимо довести все формы псевдокоммуникации до их полного уничтожения, для достижения в будущем истинно непосредственной коммуникации (в терминах нашей рабочей гипотезы о высших культурных методах: «созданной ситуации»). Победа будет за теми, кто сможет создать беспорядок, не полюбив его.

7.