Ситуационисты и новые формы действия в политике и искусстве. Статьи и декларации 1952–1985

Видимость революционности международного коммунистического движения рассыпалась вдребезги через сорок лет после провала самого революционного движения. Эти годы отобрала у революции ложь бюрократов, прибавленная к нескончаемой лжи буржуазии. Мировая история продолжает свой революционный путь, но неосознанно или в ложном сознании. Повсюду идёт общественная борьба, но нигде старый порядок не был уничтожен даже внутри восставших против него сил. Повсюду критикуют идеологии прежнего мира и отрекаются от них, но нигде «действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»², не освободилось от «идеологии» в марксовском смысле: идей на службе у господ. Повсюду революционеры, но нигде нет Революции.

Когда недавно в Алжире потерпела крушение бенбеллистская иллюзия половинчатой революции, это крушение лишь подчеркнуло общее фиаско. Шаткая власть бен Беллы³ воплощала собой краткий миг равновесия между, с одной стороны, движением алжирских рабочих, готовых взять в свои руки управление всем обществом, и, с другой стороны, буржуазной бюрократией, формирующейся в недрах госаппарата. Но при этом официальном равновесии революция не могла ничего сделать для достижения своих целей и была помещена в музей, в то время как те, кто владел государством за спиной у бен Беллы, имели всю полноту власти, начиная от репрессивного аппарата, основой которого является армия, и заканчивая возможностью скинуть свою маску, то есть самого бен Беллу. За два дня до мятежа он выдал на выступлении в Сиди-Бель-Аббесе⁴ одновременно смешную и гнусную фразу о том, что «Алжир един как никогда». Теперь он больше не врёт народу, и обстоятельства говорят сами за себя. Бен Белла пал так же, как правил: в одиночку, среди закулисных интриг, благодаря дворцовому перевороту. Он ушёл, окружённый теми же, кто привёл его к власти: это армия Бумедьена открыла ему дорогу в столицу в 1962 году. Но вместе с тем бенбеллистская власть официально закрепила одно завоевание революции, которое бюрократы пока не могут устранить: самоуправление. Силы, которые так хорошо прячутся за спиной «братца мусульманина» Бумедьена⁵, имеют вполне конкретную цель: уничтожить самоуправление. Смесь жаргона западных технократов и типичного пафоса исламских моралистов в заявлении от 19 июня выражает всю политику нового режима: «Выйти из общего застоя, который уже проявился в снижении производительности, падении доходности экономики, оттоке капиталов, вызывающем тревогу… Помнить о нашей вере, убеждениях, многовековых традициях нашего народа и его нравственных ценностях».

Тот поразительный темп, который набрала история разоблачения практики, должен теперь ускорить и историю развития революционной теории. Повсюду царит одно и то же общество отчуждения, тотального контроля (у нас этим заняты в основном социологи, там – полиция), потребления спектаклей (у нас – машин и электроники, там – слов высокочтимого вождя), какие бы идеологические и юридические маски оно не надевало. Понять единую суть такого общества невозможно без всеохватной его критики, продиктованной обратным стремлением к свободе творческого действия, к обретению каждым человеком контроля над собственной историей на всех уровнях. Это требование всякой пролетарской революции, заключённое в самих её действиях, до сих пор терпело поражение от рук специалистов по власти, которые берут на себя заботу о революции, делая её своей частной собственностью.

Сегодня вернуть к жизни проект неразрывного единства того стремления и той критики (каждое из понятий предполагает другое) значит тут же поставить во главу радикализм, чьими носителями были рабочее движение, современная западная поэзия и искусство (как прелюдия экспериментального поиска на пути к свободному преобразованию повседневности), мысль эпохи преодоления философии и её реализации (Гегель, Фейербах, Маркс), освободительная борьба, от Мексики в 1910 году⁶ до Конго сегодня⁷. Но для этого нужно прежде всего полностью и без всяких утешающих иллюзий признать поражение всего революционного проекта первой трети нашего века и приход ему на смену повсеместно и во всех сферах лживых его подделок, восстанавливающих и налаживающих старый порядок⁸. Господство государственного бюрократического капитализма над рабочими – это противоположность социализму, вот та истина, которой троцкизм отказывался смотреть в глаза. Социализм существует лишь там, где рабочие непосредственно и собственноручно управляют всей совокупностью общественных отношений; а значит, не существует ни в России, ни в Китае, ни где бы то ни было ещё. Русская и Китайская революции были повержены изнутри. И сегодня они поставляют западному пролетариату и народам стран третьего мира ложную модель, которая на самом деле делает более устойчивой власть буржуазного капитализма и империализма.