Сюита №2

— Зависть, милая Энн. Зависть. Сильнейшее человеческое чувство, огонь, который заставляет двигаться, творить, осуществлять невозможное, самый сильный мотив к действию, сила созидающая, но вместе с тем самая разрушительная сила на земле, способная погубить не только все вокруг, но и сам источник этого огня. Так что и поджог весьма символичен, тем более, что это универсальное средство, для того чтобы избавиться от кого-то, не оставив и следа, — задумчиво произнес Дэвид, и решив, что слишком много сказал, поспешил переменить тему, оставшись верен себе: — Я покажу тебе что внутри. Поверь, еще большая безвкусица.

Анна едва заметно улыбнулась, но задавать вопросы больше не решилась.

Словно на плавучем острове, дрейфующем в безбрежном океане, мерцая фонарями и благоухая гирляндами цветов казино де ля Жете поглотило их, как прекрасная жемчужница, поглощает жемчуг, плотно сомкнув свои створки.

Они минули семейный зал, что не укрылось от внимания Анны, и оказались в зале ресторана, с молодыми и не очень мужчинами, стрелявшими глазами по дамам, цель пребывания которых в Казино не оставляла сомнений, были в ресторане и пары, впрочем вели они себя как расковано и так вольготно, и так были счастливы и так расслаблены, что было очевидно, что они не связаны узами брака, но вот были ли они знакомы давно или казино свело их прямо здесь и сейчас, понять не представлялось возможным.

Анна никогда не бывала в таких местах, и, памятуя о своем зыбком и едва ли благородном статусе, в пример этим дамам, залилась краской, и, не смея посмотреть ни на кого даже из любопытства, последовала за рукой Дэвида, как за веревкой для слепого, что вел ее так твердо и настойчиво. Но вот куда?

Звонкий смех, и звон бокала вместе сливались в музыку роскоши и достатка. Анне вспомнился хвастливый сибирский купец, мнивший себя властителем мира, сидя на стопке грошовых шкур, и она горько усмехнулась тому, как может заблуждаться человек, от незнания и невежества. Только сейчас, первый раз в своей жизни Анна видела истинную роскошь и богатство этого мира, а все что ей чудилось как оное, представлялось теперь связкой хвороста, достаточной лишь для того, чтобы не умереть с голоду и обогреться. И даже тогда, когда овдовев, она унаследовала некое состояние, позволявшее ей думать, о том, как она богата, теперь же представлялась ей как, если не бедность, то тот род скромного достатка, в котором человек хотя и не нуждается ни в еде, ни в одежде, ни в крове, однако же, который не позволяет ему выйти за рамки нужд насущных, где человек так и топчется, меж узких потребностей, не имея шанс увидеть большее.

Роскошные гривы волос и белый жемчуг улыбок, и перья и брильянты, раскованные и манящие движения рук, и плеч, все они ей казались диковинным зоопарком, полным прекрасных экзотических, но все же зверей. И улыбки, совсем не были похожи на улыбки, скорее оскалы крупных и острых зубов, жестоких волков и хитрых изворотливых лис.

Голова шла кругом, но она смело взглянула ему в глаза и открыта улыбнулась.

Он улыбнулся ей в ответ, и сказал:

— Вижу Энн, тебе здесь не нравится. Но отступать слишком поздно, я сделал заказ, и потом, мы пришли сюда, только ради тебя. Мне хотелось, чтобы ты увидела самое роскошное место Ниццы. Все же здесь стоит побывать хотя бы раз в жизни, хотя бы для того, чтобы убедиться, что, не бывая здесь, ничего не потерял, — усмехнулся он.

— Значит ли это, что ты привычен к такой роскоши? — осторожно спросила она.

— Отнюдь. Я вырос не в бедной, но едва ли в обеспеченной семье, — коротко ответил он, и не сказал больше ни слова.

Анна, подумала, что это, пожалуй, первое, что она узнала о нем, и, сделав вид, что с большим воодушевлением изучает меню, украдкой взглянула на него еще раз.

Знакомый незнакомец. Разве ж она могла предположить, что в жизни так бывает, и восхитительная близость, возможна с тем, кого едва ли знаешь.

Она, конечно же, составила из его фраз и поступков свое мнение о нем, но если представить ее мнение о нем в виде сферы, то ей была видна лишь поверхность, а все что оставалось внутри, по-прежнему было для Анны загадкой.

Он был похож на большое и сильное животное, громоздкий и неуклюжий, но ловкий и хитрый, неутомимый и коварный, впрочем, как и любой другой крупный хищник. Золотистая грива и тонкий загар, он дышал силой и источал здоровье, и она устав от мытарств и страданий души и тела, словно чахлое и гиблое растение в последний миг жизни, инстинктивно стремилась укрыться в его тени, от ветра и тревог, от зноя и печали во имя спасения, во имя жизни.

Вот только безопасен ли он для нее самой? Не погубит ли его разрушительная сила ее нежное и хрупкое сердце?

— Не погубит, покуда она не предложит его ему, — мысленно ответила самой себе Анна, и закрыла меню, с улыбкой сделав заказ.