Сюрприз

Листок выпал из негнущихся пальцев, но был пойман Волком, не успев присоединиться к куче мусора на полу. А маг подошел почти вплотную к бушующей виверне — вернее, к той ее части, что бушевала с этой стороны стены — развел руки, просипел «Абра-кадабра-гейт!»…

И монстр пропал, а вместе с ним — неестественный мрак, глушащий звуки и свет, а над крышей постоялого двора снова появился худосочный месяц в сопровождении россыпи крошечных точек-звезд.

— Вот это да!.. — восхищенно выдохнул Иванушка.

— Да-да, — сухо ухмыляясь, вторил ему Волк. — Точнее, ню-ню.

— Что ты хочешь сказать? — обиженный за чародея, насупился Иван.

— Я? — Сергий невинно захлопал очами. — Я — ничего.

— Я… сам скажу… — убито выдавил Эрих и уставился в пол. — Когда книга рассыпалась… вечером… я перепутал страницы. Они очень похожи были… тексты… параферналия… схемы печатей и септограмм…

— Короче, шептун!.. — сжав кулаки, двинулся на него суконщик.

— Короче… вместо защитного заклинания… я… построил призывающее… — еле слышно пробормотал маг.

— Так значит, эта тварь — рук твоих дел? Дел твоих рук? Руко твоих дело? — пытаясь найти среднее арифметическое, Петер побагровел и смешался.

Эрих втянул голову в плечи, и взгляд его метнулся в сторону выхода.

— Да я тебя!.. — кулаки суконщика взметнулись над головой.

— Постой! Ну перепутал человек слова, ну с кем не бывает! — неожиданно вклинился между ними Серый. — А до этого-то твое дерево не виверна ведь жрала! Ты же видел — ей чего понежнее железа подавай!

— Да откуда я знаю, какую заразу!.. — начал было взбешенный Петер, но Семолина не дала ему продолжить.

— А может, мальчики, вы потом разберетесь, кто и что у вас съел, а сейчас на меня обратите все же внимание? — капризно надув губки, проговорила она. — Я, между прочим, тороплюсь!

— Мы не знали, что ты вернулась!..

— Вот это сюрприз!

— И куда ты?..

— Я… — купаясь в лучах обожания, девушка многозначительно потупила очи, и щеки ее покрылись румянцем. — Я вернулась тайком. Потому что в городе встретила любовь всей жизни и уезжаю с ним на край света. Вообще-то, я хотела забрать платья… но благодаря вам… Короче, прощайте, мои милые мальчики!

— Как?! Куда?!..

— Он ждет меня в переулке с лошадьми, — уклончиво сообщила Семолина.

— Кто этот?!..

— Его имя я вам не скажу, — кокетливо стрельнула глазами девушка, — оно слишком известно… хотя и не среди таких, как вы. Он… приближенное лицо короля одной из самых важных держав. Его тайный советник. Хотя находится при его дворе под личиной простого барда. Он говорит, что без его одобрения король Конначта не примет ни одного решения. А еще он говорит, что влюблен в меня без памяти! А если бы вы знали, какие он пишет мне оды и баллады!.. Хотя называет почему-то «балды». Он такой шутник!..

— Но ты…

— Но он…

— Довольно разговоров! — притопнула Семолина и обвела неудачливых поклонников строгим взглядом. — Мне пора. И не пробуйте проследить за мной! И провожать меня не надо тоже! Прощайте!..

Дверь закрылась за ней, уронив на усыпанный мусором пол кусок штукатурки со стены, а маг и суконщик остались стоять посреди комнаты, словно механические куклы, у которых кончился завод.

— Вот так, Петер… — первым нашел слова волшебник. — Среди таких, как мы… такие, как мы… и должны оставаться. И не провожать.

— И не пробовать проследить, — тусклым голосом добавил суконщик и медленно, точно во сне, подошел к окну.

И вскрикнул:

— Шептун!!! Я убью тебя!!!..

— Что там?! — подхватывая, что под руку попалось поувеститей, лукоморцы кинулись на подмогу, маг за ними — и замерли, не зная, ругаться им, восхищаться или хохотать.

Потому что на голом столбе ствола, прямо у окна, вцепившись когтями в многострадальный чугун под остатками кроны, перпендикулярно земле стояла овца и методично, кусок за куском обгрызала листву и плоды. Ее длинные зубы, отблескивающие при свете месяца сталью, хватали апельсин, оставляя в нем зияющее углубление, разжимались, и кусок начищенной меди падал наземь. Не дожидаясь, пока он встретится с мостовой, овца меланхолично, не меняя выражения морды, тянулась к ветке и надкусывала следующий фрагмент.

— Кабуча… — только и смог вымолвить Эрих. — Кабуча… Эта кабуча… Это кабуча… Я же хотел как лучше!!!.. Я не хотел!!!.. Я не…

Сознавая, что «не виноват» сейчас прозвучало бы несколько фальшиво, волшебник сжал губы, потупился, и физиономия его стала покрываться багровыми пятнами.

Не в цвет, но в тон темно-синей с россыпью золотых искр шкуре овцы.

— Что это?.. — прошептал Иванушка, не в силах отвести глаз от чудесного явления, с настойчивостью мясорубки измельчающего единственную достопримечательность Глюкенфельда ценой в очень большую кучу денег.

— Что?!.. что?!.. — возмущенным эхом повторил Петер. — Да провалиться мне на этом самом месте, если это — не овечка братьев Цвиттеров, которую не будем тыкать мечом, кто, намедни взялся лечить!

— Но я и лечил! — растерянно заморгал чародей. — Когти — чтобы не хромала: она страдала копытной гнилью, больше ничего сделать было нельзя! Зубы стальные — потому что не было вообще никаких!..