Сюрприз для Биг Босса

Коршунов, пройдя мимо меня, словно я стенка или предмет мебели, скрывается в своей приемной. Вместо того, чтобы идти выполнять свою работу, я мысленно голосую за то, что мне следует тоже вернуться к кабинету генерального. Согласиться с собой одно, а вот привести принятое решение в действие – другое.

Пока я маюсь, набираясь храбрости, мимо меня бегом несется тучный мужчина. Судя по его встревоженному лицу, мне тоже следует бежать за ним следом. Что я в принципе и делаю: оставляю посредине коридора тележку и бегу в приемную. Если меня спросят, почему оставила работу и побежала туда, куда не звали, придумаю причину на ходу.

В приемной никого нет. Ни секретарши, ни тучного мужчины. Прячусь за самым ближним шкафом, который находится возле двери. Если кто-то внезапно выйдет, меня не заметят. Маскировка хромает, но лучше так, чем никак. Я прислушиваюсь к разговору.

– А это что? – удивленно спрашивает мужчина, за которым я помчалась.

– Вот я хочу и узнать, что ЭТО! Выясни, откуда в офисе появился ребенок, кто его принес и приведи этого человека ко мне!

Голос Коршунова. Судя по тону, он явно не рад сюрпризу, который его ждал в туалете. Я прислушиваюсь к разговору.

– Слушаюсь!

Я задерживаю дыхание, втягиваю живот и закрываю глаза. Только по шевелению воздуха понимаю, что из кабинета вышли и меня не увидели. Тишину в кабинете нарушает хныканье Веры, которое переходит в жалкий плач. Малышка проснулась и, наверное, хочет есть или испугалась. Мне хватает выдержки не рыпнуться с места.

– Богдан Аркадьевич, что делать? – беспомощно спрашивает секретарша.

У нее детей нет? Удивительно, как это еще Коршунов не осеменил свою сотрудницу. На работе самая благодатная почва крутить интрижки и беспалевно изменять.

Вера кричит, а взрослые ни черта ничего не делают, чтобы ее успокоить. Через минуту слышу непонятный звук. Чем-то шуршат. Может догадались заглянуть в сумку? Я приготовила термос и бутылку со смесью. Судя по тому, как неожиданно смолкает Верунчик, новоиспеченный папаша додумался накормить дочь.

Мне опять приходится втянуть живот, закрыть глаза и перестать дышать. Кто-то возвращается в приемную и спешно заходит в кабинет.

– Богдан Аркадьевич, к сожалению, по камерам не удалось понять, откуда в офисе ребенок. Никто из сотрудников с младенцем не приходил.

А это голос того тучного мужчины. Если он говорит о камерах, значит относится к службе безопасности. Если меня не засекли, значит я прирожденный шпион. Можно и в ФБР подать заявку, вдруг возьмут.

Мои идиотские размышления прерывает громкий голос Богдан Аркадьевича.

– Вызывайте полицию, пусть они разбираются.

Тон резкий, нетерпящий возражений, значит сотрудник безопасности сейчас побежит звонить полиции. Значит заварится каша. Так и хочется сказать, горшочек не вари. Выход один: мне нужно вмешаться.

– Нет! – выкрикиваю на ходу, прячась за спиной тучного мужчины.

Даже храбрецам нужна секунда, чтобы набраться храбрости. Вздох-выдох, я выхожу вперед и смотрю прямо в глаза Коршунову. Он окидывает меня равнодушным взглядом с ног до головы. Я чувствую себя навозным жуком, который попался под ноги этому высокомерному мерзавцу.

Скрещивает руки на груди, иронично приподнимает бровь и тихо спрашивает:

– Вы собственно кто?

2 глава

– Надежда –

– Вы собственно кто?

Коршунов смотрит строго, как директор школы на шкодливого ученика. От его пронзительного взгляда хочется вновь юркнуть за спину тучного мужчины и не отсвечиваться. Благо Верунчика уже кормят из заранее приготовленной бутылочки. Теперь нужно убедить Богдана Аркадьевича, что полиция не нужна. Ведь представители закона не будут разбираться на месте, увезут малышку в детский дом и начнется волокита.

– Я уборщица.

– Так идите и займитесь своими прямыми обязанностями, – от отчитывающего тона Коршунова хочется состроить смешную гримасу. Сдерживаюсь, тереблю края служебного пиджака, поглядывая на Верунчика.

– Почему вы все еще здесь? – Коршунов взглядом приказывает мне выметаться из кабинета, но я стою на месте как приклеенная.

– Я тут краем уха услышала, что вы собираетесь вызывать полицию. А зачем?

– Я нечетко выразился? Идите и займитесь своими обязанностями!

Судя по лицам секретаря и мужчины, они удивлены. Чему? То, что их начальник разговаривает со мной на повышенном тоне? А разве начальники не так разговаривают? На моей прошлой работе директор только так орал, еще и с матами.

– Вы ведь убирали утром этот кабинет? – внезапно интересуется тучный мужчина, повернувшись ко мне всем корпусом. Я замираю, как заяц в лесу, на которого открыли охоту.

– Дааа, а что? – строю из себя невинную овечку, настороженно косясь на внезапно сосредоточенного Коршунова. Он прислушивается к допросу.

– Вы видели что-то подозрительное в туалете?

Глаза мужчины пытливо меня разглядывают, считывают каждую эмоцию на моем лице. Мне стоит больших усилий контролировать свою мимику, иначе выдам себя с потрохами.

– В туалете была сумка. Я ее не стала трогать, посчитав, что директор ее мог накануне забыть, – на ходу сочиняю сказку. Мне неохотно, но верят.