Сюрприз для Биг Босса

– А девочка на вас похожа, – тихо замечаю, тем самым разрушая это взаимное разглядывание. Богдан Аркадьевич резко отстраняется и вообще отшагивает от меня назад.

– Вы ошибаетесь в своих выводах. Эта девочка, – он кивает в сторону переноски, где мирно посапывает Вера. – не моя.

– Все мы не без греха. Как один умник мне сказал, что все мужчины изменяют, просто мужья, любящие жен, делают это тайком и скрыто. Тут у вас, конечно, вышел обломчик.

– Еще скажите, что знаете, с кем я изменил жене, – ерничает Коршунов, чем злит меня не на шутку. Мой язык –мой враг. Я ляпаю правду матку:

– Конечно, знаю!

Опять меня рассматриваю как ученый подопытного кролика. В этот раз спешно отворачиваюсь и проклинаю себя за свою несдержанность. Вот не раз говорили мне, что стоит прикусывать язык, дабы не болтать лишнего.

– И кто это? – спокойно, вкрадчиво спрашивает Коршунов, замирая за моей спиной. Я затылком чувствую его присутствие. Он сейчас напоминает мне затаившегося хищника, который готов напасть в любую минуту.

Что делать?

Отрицать бессмысленно. Если буду врать дальше, окончательно запутаюсь и потом вообще не найду концы своей лжи.

Сказать правду?

Страшно до икоты. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы не понимать последствия. Коршунов сотрет меня в порошок и развеет его где-нибудь в области. Поминай, как звали.

Я смотрю в глаза Богдану Аркадьевичу. Набираюсь храбрости как перед прыжком с тарзанки. Сначала задерживаю дыхание, а потом медленно выдыхаю.

– Лида – моя сестра.

– Лида? – опять хмурится. Словно силится вспомнить кто такая Лида. Бесит до невозможности. – Это, я так понимаю, мать этой девочки?

– У этой девочки есть имя – Вера, и она ваша дочь. В свидетельстве об этом четко написано. Или вы думаете, что отец Веры полная ваша тезка? – задумываюсь, а потом спешно залезаю в карман рабочих брюк и достаю бумажку. Протягиваю ее Коршунову.

– Этот адрес я нашла у Лиды в блокноте. Сестра оставила дочку в детдоме. Мне позвонили и попросили забрать Веру, когда мы вернулись, Лида исчезла.

– Это мой домашний адрес, – Богдан Аркадьевич возвращает мне бумажку. – Но я не знаю никакой Лиды.

– Конечно, – понимающе киваю головой. – Вряд ли вы помните с кем проводили время год назад.

– Послушайте… – голубые глаза опускаются мне на грудь. Вероятно всего ищет бэйджик, чтобы узнать имя. У меня его нет, поэтому Коршунову приходит вздохнуть и поджать губы, а я сладким голоском представляюсь:

– Меня зовут Надя. Надежда.

– Так вот, Надежда, я не знаю никакой Лиды. Более того, я не изменял жене и.. – тут чего-то осекается, вновь поджимает губы, а затем резко отворачивается.

Хм. Кажется, у этого красавчика проблемы в семейной жизни. Женушка узнала, что благоверный изменяет? А вдруг Лида не единственная кто родила от него ребенка? Учитывая, что у него политика «поматросил и бросил», мои домысли вполне могут претендовать на жизненность.

– Вы можете забрать ребенка и уходить. Вас никто не задерживает, – Коршунов стоит возле окна. Что-то в его позе цепляет, потому что я непроизвольно дергаюсь в его сторону. Одергиваю себя. Вот сочувствовать ему меньше всего надо.

– Как это уходить? Нет, я не могу Веру оставить у себя, у просто нет для этого ресурсов. А вы можете обеспечить ее и достойно вырастить. Лида, конечно, дурочка, что оставила ребенка. У нее затяжная депрессия после вашего расставания, без понятия, где ее черти носят. Я буду скучать по Вернучику, но считаю, что растить ее должны родители, – смотрю на племяшку и ласково ей улыбаюсь. Я правда буду скучать по этой булочке.

– Надежда, прекратите нести чушь, – Богдан Аркадьевич злится. Это слышно по его тону. Я затыкаюсь, ибо нечего сердить хищника и дергать его за усы.

– Уходите по-хорошему, пока я не вызвал полицию. У меня совершенно нет времени с вами разбираться. Выход, я надеюсь, помните где находится.

– Это ваша дочь! – запальчиво выкрикиваю.

– Этого не может быть, – спокойно, без каких-либо эмоций отрицает коршунов. Выдержка у него вызывает зависть.

– Вы не верите? Мы можем провести тест на ДНК! Если вы не признаете Веру своей дочерью, я устрою скандал, а вам наверняка он совсем не нужен! – задыхаюсь от злости, от невозмутимости Коршунова. Что за непробиваемый болван!

– Вера никак не может быть моей дочерью. Я бесплоден.

Его признание меня оглушает не хуже разорвавшегося рядом боевого снаряда. Как это бесплоден? Это значит, что он не может иметь детей? Но как так?

– Это шутка? – сдавлено спрашиваю у невероятно хладнокровного Богдана Аркадьевича. Мне не хватает воздуха, когда вижу, как он качает головой.

– Не верю. Это ошибка!

– К сожаленью, нет. Поэтому прошу вас, покиньте кабинет по-хорошему, – Коршунов направляется к столу, садится за него и демонстрирует увлеченность работой.

Я не спешу хватать спящую Верунчика, вещи и убегать, сломя голову. Я просто не знаю, как и что мне делать дальше. Плана Б у меня не было, был только план А, где Веру признают и радостно принимают в семью.