Сюрприз для мужа

Она смотрела на него, на его прямой нос, на чувственный рот, на длинные темные ресницы, под которыми прятались прекрасные глаза, и чувствовала, как сердце у нее переворачивается. Ей хотелось протянуть руку и откинуть прядь волос с его лба, медленно погладить по щеке.

Вдруг он посмотрел на нее, перехватил ее взгляд, и она не смогла отвести его в сторону.

— Я постоянно думаю о тебе… — глухо промолвил он.

Ребенок тихонько срыгнул. Себастьен с улыбкой посмотрел на него. И от этой улыбки у Джеллис едва не разорвалось сердце.

Вытянув палец, Себастьен дотронулся до щечки ребенка и тут же убрал руку, словно испугавшись этого прикосновения.

— Он похож на тебя, тебе не кажется? — тихо спросила Джеллис.

— Похож на меня? — удивленно спросил Себастьен, потом иронично улыбнулся — типичной улыбкой француза. — Вполне возможно, — пожал он плечами. — Он же мой сын. Боже мой, как мне трудно переварить это! Я и так с трудом понял, что ты — моя жена, но еще это…

— Да, — невпопад согласилась она и, не зная, что еще сказать, глуповато пробормотала: — Мне кажется, его надо переодеть. — Поднявшись, она взяла почти пустую бутылочку и вручила ее Себастьену. — Может, он потом захочет доесть. А я возьму его вещички.

Она подхватила пластиковый матрац для переодевания и бросила его на пол у ног. Все еще вздрагивая, не веря в происходящее, она взяла коробку с детской одеждой, при этом наблюдая, как ее муж неуклюже докармливал сынишку из бутылочки.

Она взяла у него ребенка и положила его на матрац. Малыш пускал пузыри, размахивал ручонками и сучил ножками, и Джеллис нежно пощекотала его животик. На какой-то миг она застыла, представляя себе, как он начнет ходить, потом пойдет в школу, вырастет в сильного юношу и станет таким же, как отец.

Она с трудом проглотила ком в горле и, ощущая на себе взгляд Себастьена, аккуратно стянула ползунки с ребенка и испачканную пеленку. Джеллис вымыла его, переодела и снова передала отцу. Потом убрала матрац и коробку, унесла грязную пеленку и нерешительно спросила:

— Хочешь уложить его спать?

Себастьен, казалось, не удивился и не испытал благодарности, он просто кивнул и пересел в кресло. Сынишка извивался у него в руках. Отец казался таким большим, крепким, а сын — таким крошечным. И Джеллис не верилось, что ее муж — здесь. Что он вернулся. Но надолго ли?

— Ты не мог бы отнести его в кроватку наверх? Днем он спит долго, он так привык. — Махнув рукой, она невнятно пробормотала: — А я пойду приготовлю кофе.

И она торопливо ушла на кухню, сохраняя в памяти эту картину — отца с сыном на руках. И тут ее начало трясти. Она вцепилась в стол, чтобы не упасть. «Он имеет право сердиться, но, похоже, не сердится. По крайней мере, мне так кажется. Просто он испуган».

Стараясь ни о чем не думать, она схватила кофеварку, наполнила ее и включила. Но тут вспомнила, что не сказала Себастьену, чтобы он положил ребенка на спину, когда тот заснет.

Джеллис молча поднялась наверх, заглянула в спальню и увидела, как Себастьен стоит возле кроватки. Он смотрел на спящего сынишку, и на лице его была написана такая боль, такая печаль… Ребенок лежал на спине. Отец заботливо подоткнул одеяльце, так что ей не нужно было входить и что-то говорить ему. Чувствуя себя так, словно вторгается на чужую территорию, Джеллис тихо отступила. На ее миловидном лице отразилось смятение.

Дойдя до подножия лестницы, она услышала, как кто-то постучал в дверь. Тихонько вздохнув, она подошла к двери и улыбнулась, увидев медсестру.

— Вы что-то забыли?

— Да. Извините, Джеллис, но я не оставила здесь свою ручку, когда заходила к вам?

— Вашу ручку? — Джеллис нахмурилась. — Нет, по крайней мере, я ее не видела.

— Кажется, я оставила ее на кухне. Вы не станете возражать, если я посмотрю?

Джеллис понимала, что у нее не слишком гостеприимный вид, и снова выдавила из себя улыбку.

— Разумеется, нет. — Широко открыв дверь, Джеллис впустила женщину.

— Я чувствую запах ко… — Гостья оборвала себя на полуслове, заметив Себастьена, медленно спускавшегося по лестнице. — О Боже, — еле слышно прошептала она.

Джеллис тоже повернула голову и увидела его глазами Терезы. Он был высокий, загорелый, крепкий, сурово-недоступный и необыкновенно привлекательный. Из-за таких мужчин у нее ослабевали коленки, а сердце начинало стремительно биться. «Какой он чувственный. Уверенный в себе. Он стал жестче, чем раньше, когда я его знала, но все равно, он просто разбивает мне сердце. На его лице появился отпечаток зрелости и решительности».

Он кивнул медсестре, улыбнулся Джеллис и отрывисто объявил:

— Мне надо ненадолго выйти. Вернусь через час.

— Хорошо, — тихо ответила она. — Ребенок заснул?

— Да. — Он еще раз кивнул Терезе и вышел.

— О Боже! — снова воскликнула Тереза. Вид у нее был ошеломленный. Глядя на дверь так, словно видела сквозь нее, она откровенно спросила: — Это?..

— Да, это мой муж.