Сюрприз для повесы

Александра Федоровна перед искушением не устояла. Ружье тут же перекочевало в багаж. Оружие было еще одной, но уже «мужской» слабостью ее натуры. Собственно, тот кинжал, что когда-то в пылу ссоры метнул в нее покойный муж, был из коллекции трепетно собираемой ею в течение многих лет. Да и ссора разгорелась именно из-за этого, не «свойственного бабам» увлечения. Хорошо, что под руки тогда попалась кочерга, а не что-либо более опасное, хотя и сей предмет в рукопашном бою оказался весьма полезен.

В одном возке с Оболенскими она добралась до Дмитриевского и была радушно встречена хозяйкой дома Катериной Игнатьевной, ее сыном Захаром Дмитриевичем, в котором сразу же узнала того самого генерала, полагавшего, что «есть роды занятий, решительно не предназначенные для дам», и его прелестной молодой женой — Ангеликой Воиновной. Несмотря на наплыв гостей, ей предоставили маленькую чистенькую комнатку в левом крыле дома.

Всю дорогу к Олсуфьевым Александра размышляла о событиях прошедших недель. Никто и никогда так настойчиво и красиво не ухаживал за ней, никто и никогда не вызывал в ней столь сильных и противоречивых чувств, как Вронский. Не сразу, но все же она разгадала его маневр и не могла не восхититься. Ловок, бестия! Он действовал умно и искусно, играя на слабостях, взывая к достоинствам, одновременно развлекая и возмущая, искушая и обольщая. Она чувствовала, что невольно с нетерпением начинает ожидать его следующего хода. Константин ее приручал, как некоторые оригиналы приручают диких зверей, желая превратить их в своих домашних любимцев. Александра усмехнулась. Ее бы должно возмущать такое отношение к собственной персоне, но происходящее лишь забавляло. Пусть изображает из себя бывалого охотника, он еще не знает, что сам превратился в добычу.

Некоторое время назад она все же уговорила себя провести своеобразный эксперимент в науке нежной страсти. Судя по репутации и «отзывам», лучшего помощника в сей области, чем Вронский, ей было не найти. Здесь он слыл мастером, виртуозом. Если не он, то кто? Тем более сложилось так, что Константин Львович прямо-таки сам идет в руки. Безусловно, не маловажную роль играет то, что он производит на нее магическое воздействие. Одно его прикосновение порождает бурю ощущений, потрясает тело, заставляет трепетать сердце, переворачивает душу. Последнее — весьма опасно. Но она же не собирается в него влюбляться, как юная отроковица, а лишь намерена испытать то, о чем говорила Настя. Она хочет, чтобы мир содрогнулся и звезды упали с неба. Хочет умереть и возродиться вновь. Разве сие неосуществимо? Для человека с мозгами и сильной волей нет ничего невозможного, вполне резонно полагала Александра, относя себя к данной категории человечества.

Она ожидала приезда Вронского в Дмитровское. Сопоставив все факты: неожиданное приглашение к Олсуфьевым, знакомство Константина с хозяином, его последнюю фразу и эпатажный подарок, Александра была твердо убеждена, что он приедет. Но время шло, а его все не было. Наступил вечер. Прошел ужин, наполненный радостным предчувствием завтрашней охоты, веселыми и непринужденными разговорами о курьезах и случаях на охоте, о достоинствах борзых и гончих, о качестве охотничьих ружей и снаряжения. Захваченная азартным настроением окружающих, Александра с удовольствием участвовала в общей беседе, но краешком сознания все время ожидала появления своего «героя».

Увы, разочарование было сокрушительным. Ночью она долго не могла уснуть, ворочаясь, привыкая к незнакомой постели, и ранним утром поднялась не выспавшаяся и адски злая на Вронского. Как он посмел?! Как она могла так ошибиться и принять мимолетный интерес светского селадона за что-то более серьезное?

Александра вышла на крыльцо дома и первым кого увидела в суете сборов, был Вронский. Он восседал на великолепном орловском рысаке, в сером кафтане, обшитом мерлушками, и, казалось, освещал своей веселой улыбкой весь двор. Что ж, все остальные в этот момент для нее перестали существовать. Волна облегчения окатила ее от макушки до кончиков пальцев.

— Доброе утро, сударыня, — спрыгнув с коня и бросив поводья конюху, он подошел к Каховской. — Надеюсь, мой подарок с вами?

— Доброе утро, господин Вронский, — как можно равнодушнее ответила Александра.

— Вы на меня за что-то сердиты? — лукаво полюбопытствовал он. — Вы меня не ждали и потому гневаетесь? Или, возможно, оттого, что ждали?

— Оттого, что вы, Константин Львович, всегда полагаете себя дальновиднее многих и плохо скрываете удовольствие от собственной проницательности, — попыталась уязвить его Александра.

Но Вронский только пожал плечами.

— Когда вы сердиты, ваши глаза сверкают, как черные бриллианты, если бы таковые имелись в природе. Обожаю подобные моменты. Но следует ли из сказанного вами, что я все же угадал, и вы меня ждали? — Он наклонился почти к самому ее уху: — Надеюсь, наша охота будет увлекательной.