Сюрприз на Рождество

– Пожалуйста, Джек, – повторила она, не будучи полностью уверенной, о чем она просит. Она заглянула в его знакомые темные глаза, блестевшие на тонком красивом лице, обрамленном знакомыми густыми темными волосами.

Джек. О Джек!

Она подняла лицо, умоляя о поцелуе. Она ждала поцелуя. Однако он не поцеловал ее. В следующее мгновение он отступил назад и выпустил ее руки. Он обошел рояль и принялся одним пальцем наигрывать мелодию.

– Красотка, – спросил он, – почему твоя дочь не берет уроков игры на скрипке? Она невероятно талантлива.

– Нет, это не так, – поспешно ответила Изабелла. – Ее очень хвалил Морис. Его умиляло, что она могла играть на его скрипке почти с того момента, как начала ходить. Одну из них он сделал очень маленькой, специально для нее. Она играла на ней, вместо того чтобы проводить время с другими детьми, но так нельзя. После его смерти я запретила ей играть.

Изабелла слушала себя и чувствовала неубедительность своих объяснений. Скрыв свой страх, она подумала, что не обязана давать объяснений, ведь матерью Жаклин была она.

Джек опустил крышку фортепиано и несколько секунд молча разглядывал ее.

– Я никогда не слышал, чтобы ребенок играл с таким чувством, – заметил он. – Казалось, она не может остановиться. Сейчас ты достаточно обеспечена, чтобы нанять для нее лучшего учителя. Ей нужен самый лучший учитель.

– Что ты знаешь о том, что ей нужно? – Изабелла вновь почувствовала гнев. – Что ты знаешь о детях? Она должна быть спокойной и счастливой. Ей следует вести себя как все, а по ночам – спать. Ей нет нужды становиться чудо-ребенком.

– Вот как? – нахмурился Джек. – Красотка, я думал, что из всех людей на свете именно ты распознаешь талант и поймешь, что его необходимо развивать. Уверен, ее талант так же велик, как твой, правда, в другой области, и сможет принести ей славу и известность.

Она не желала для своего ребенка того, о чем он говорил. Неужели он не понимает, что она хотела для Жаклин совсем иного?

– Красотка, ты ревнуешь к ее таланту? – спросил Джек.

– Ты ничего не понимаешь! – свирепо ответила Изабелла. – Ты изнежен, тебе все давалось без усилий. Ты всегда получал то, что хотел, стоило только подумать об этом.

Она могла нанять учителя или гувернантку. Она могла выйти замуж за одного из молодых мужчин своего круга, проявлявших к ней интерес до ее отъезда в Англию. Но нет, она хотела выступать и была одержима желанием развивать свой талант и стать лучшей из лучших. Она знала все о том, как проявляется талант, и знала, к чему это ведет. Это позволяет войти в мир женщин – леди, – которые не собирались трудиться, потеряли всякое представление о морали и проводили досуг так же, как когда-то они с Джеком. Это вело к остракизму, которому подвергли ее родственники Мориса и от которого она страдала, когда он пренебрег обычаями и ввел ее в другой мир. Это означало постоянное одиночество. Изабелла не могла припомнить время, когда не была одинокой, кроме первых месяцев знакомства с Джеком. В те дни она думала, что нашла свое счастье.

У Жаклин был шанс стать настоящей леди, несмотря на положение ее матери. Она могла жить нормальной, счастливой жизнью, если кто-нибудь спрячет от нее эти проклятые скрипки.

– Она берет уроки игры на фортепиано, – сказала Изабелла. – Игра на фортепиано более подходит леди.

– Она хорошо играет? – спросил Джек.

– Достаточно хорошо, – ответила она. – Ей всего семь. Однако она не проявляет интереса ни к занятиям, ни к практике, но играет правильно.

– Красотка, – Джек перехватил ее взгляд, – ты совершаешь ошибку.

– Кто ты такой, чтобы указывать мне, как воспитывать моих детей? – Ее голос дрожал. – Кто ты такой?

Джек медленно покачал головой.

– Всего лишь мужчина, который однажды жил с женщиной, развивавшей свой талант. Мужчина, который негодовал и желал обуздать его, но понял, что тот вышел из-под его контроля, – ответил Джек. – Мужчина, который в настоящий момент считает, что был прав. Я давно не видел твоей игры, Красотка, но весь мир признал, что она необычна.

Изабелла припомнила, как Джек хотел, чтобы она оставила сцену, как он злился, когда буйные зрители с райка свистели ей громче обычного. После таких представлений он почти принуждал ее заниматься с ним любовью. В те моменты он не понимал, что игра для нее была не просто работой.

Кому-то следовало остановить ее. Родители должны были сделать это. Но они попытались и потерпели неудачу.

– Мне нужно идти в детскую, – произнесла Изабелла. – Хочу убедиться, что она легла в постель.

– Конечно, – сказал Джек, – иди. – Но как только она повернулась, его голос остановил ее:

– Красотка, не ругай ее. Бессонница – ужасное несчастье. С ней нелегко бороться, особенно ребенку.

Она взглянула на него через плечо. «Как он смеет? – вновь подумала она. – Что он понимает в родительских чувствах? Что знает о мечтаниях, страхе за своих детей, особенно за ребенка, не желавшего вести себя по-детски? Что он знает о любви, о сердце, которое чувствует состояние детей? О страхе за них, тревоге о том, что может испортить ребенку жизнь?»