Сюрпризы моря

Коричневый пеликан — замечательный ныряльщик. Завидев добычу, он падает в море с высоты более полутора десятков метров. Он не протыкает рыбу, а зажимает в клюве и всплывает на поверхность, опустив ее в подклювный мешок.

Коричневые олуши гнездятся в таких местах, куда легко проникает человек, и это несет им раны, страдания и смерть.

Фантастический нырок коричневой олуши, пронизывающей поверхность моря и оставляющей след, как от ракеты. Эти птицы обладают отчаянным темпераментом и исключительной доверчивостью к людям, чем и объясняется их прозвище глупыши.

С этой точки зрения фаэтоны устраиваются гораздо лучше. Короткие лапы делают фаэтонов на земле чрезвычайно неуклюжими и причиняют большие трудности при взлете, поэтому они вынуждены селиться на крутых скалах. Эта биологическая особенность обеспечивает им одновременно и определенную безопасность.

Помимо подводных съемок, мы осуществили на Изабелле многочисленные эксперименты, относящиеся к поведению птиц в естественных условиях. Одно из восхитительных зрелищ — любовный парад синелапых олушей.

Отвесные скалы, на которых фаэтоны откладывают яйца, не могли остановить доктора Хоуэлла. Он был одержим лишь одной идеей: штурмовать! Ему хотелось добраться хотя бы до одного труднодоступного гнезда, чтобы в естественных условиях понаблюдать за поведением выводка и взрослых птиц.

Вопреки распространенному мнению, скорость ныряющих птиц определяется не только начальной скоростью при нырянии в воду. Они активно плывут, используя крылья под водой, как в воздухе.

Аквалангистам с «Калипсо» приходилось весьма редко соприкасаться с удовольствиями альпинизма. Это была совсем не их стихия. Однако они были склонны принять вызов, который бросали им скальные маршруты. Речь не шла, конечно, о северной стене Гран-Жораса [13]!

Доктора Хоуэлла сопровождали Филипп и Бернар Делемот. Трое скалолазов поднялись по черной щели и, соблюдая меры предосторожности, прошли к узкой полке на отвесной стене, где мы неоднократно наблюдали появление фаэтонов.

«Взбираясь по вертикали над тихоокеанской волной, — говорит Филипп, — мы восхищались этими великолепными тропическими птицами, которые появляются на земле только для кладки яиц. Их белое оперение с красивым черным рисунком на спине и два длинных рулевых пера, трепещущие на морском ветру, создают запоминающийся грациозный облик. Они поняли, что мы направляемся к ним, и подняли тревогу, пытаясь заставить отказаться от этого намерения».

Трое любителей альпинизма продолжали подъем. И вот — в двух метрах от себя они увидели гнездо фаэтона…

«Назвать это гнездом, — продолжает Филипп, — было бы значительным преувеличением. Птицы удовлетворяются любой, даже символической, выемкой, любой ямкой, которую они пытаются по возможности углубить. К счастью, каждая пара выводит только одного птенца! Если бы их было двое или несколько, то, толкаясь в тесной нише над пропастью, они подвергались бы опасности вывалиться из нее. В гнезде, до которого мы добрались, находился птенец, вылупившийся совсем недавно: это был комочек светлого серого пуха».

Пиратство фрегатов поддерживает устойчивость и здоровье популяции птиц на Изабелле. Но среди этих профессиональных грабителей действует собственный механизм естественного отбора: если фрегат, зацепившись огромными крыльями за ветку, падает в кустарник, то ему уже не выбраться, и он погибает.

Доктора Хоуэлла особенно интересовало, как кормят птенцов. В поведении родителей и молодняка он хотел попытаться отделить переданные по наследству особенности, присущие виду, от черт, приобретенных в процессе обучения. Для изучения особенностей питания у птенца фаэтона он поместил его на краю скальной полки, прикрыв рукой. Птенец задвигался и стал требовать еды.

— Смотрите, — сказал доктор Хоуэлл, — обращаясь к спутникам, — я трогаю его клюв сбоку и он открывает рот, насколько может. Это — безусловный рефлекс.