Сюжет и смысл

В общем плане, внимание к семантической стороне мотива обусловлено стремлением литературной теории преодолеть узкие дисциплинарные рамки и установить относительное тождество мотива и языкового слова. Мотив подобен слову как таковому в своем общесемиотическом статусе, потому что в качестве повествовательной единицы он соотнесен с парадигматическим планом художественного языка и синтагматическим планом художественной речи. Для более точного понимания подобия мотива и слова необходимо иметь в виду, что мотив является носителем предикативного начала повествования – собственно действия – и в этом качестве он соотносим не просто с языковым словом, а со словом как носителем предикативности, т. е. в первую очередь со словом глагольным и отглагольным.

Необходимость развития семантического подхода в понимании и изучении мотива также вызвана практическими задачами составления указателей и словарей фольклорных и литературных мотивов. Чтобы поместить мотив в словарную статью, необходимо решить семантические проблемы номинации и дефиниции мотива, т. е. мотив нужно назвать и описать. В рамках семантического, и – шире – тематико-семантического подхода созданы практически все известные словари фольклорных и литературных мотивов.

Гете, в отличие от ученых-систематиков, воспринимает мотив не в семантическом измерении, а в измерении синтактики: как поэт он видит мотив в перспективе его динамических отношений с другими мотивами и с литературным повествованием в целом, т. е. собственно в композиционном плане. Таким же образом, кстати, композитор видит мотив в составе музыкального произведения. Именно потому в заметках Гете появляется столь характерная синтакТическая (не синтаксическая!) терминология: мотивы «устремляющиеся вперед», мотивы «отступающие», мотивы «замедляющие».

В научном литературоведении синтактической позиции Гете наиболее близки идеи представителей русской формальной школы, в первую очередь В. Б. Шкловского, о сюжете как творческом «перепутывающем» изложении фабулы и о сюжетных ретардациях [Шкловский 1929]. Своеобразным синтезом семантического и синтактического подходов в понимании повествовательного мотива выступает концепция морфологии волшебной сказки В. Я. Проппа [Пропп 1928], для которого повествовательная специфика сказки определяется не только и не столько собственно содержанием мотивов (функций), наполняющих сказку, сколько их последовательностью и взаимной соотнесенностью.

Таким образом, размышления Гете о мотивах в эпической и драматической поэзии являются совершенно актуальными в свете современной теории мотива и мотивного анализа как ее приложения. В этом удивительном факте на самом деле нет ничего удивительного, потому что классическое наследие не только собственно мировой литературы, но и мысли о литературе не устаревает.

Глава 9. Семантика метафоры в языке науки

Проблематике метафоры как одного из ключевых способов образного выражения мысли и знания в слове посвящена огромная литература в отечественной и зарубежной гуманитарной науке (см., в частности, капитальные обзоры в книгах: [Лагута 2003; Мишанкина 2010]; см. также базисные работы по теории метафоры Э. Кассирера, П. Рикера, Дж. Серля, Р. Якобсона и др. в книге [Теория метафоры 1990]).

В контексте наших заметок мы понимаем метафору в самом общем и универсальном плане – как языковой механизм переноса значения.

Существенна роль метафоры в аспекте выражения научного знания. При этом в функциональном отношении можно говорить о научных метафорах двух типов – концептуальных (онтологических) и дискурсивных (метафорах выражения). Понятие концептуальной метафоры было разработано Дж. Лакоффом и М. Джонсоном [Лакофф, Джонсон 1987; 2004]. Концептуальная метафора лежит в основе категориальной системы научной дисциплины и, как правило, выражена в форме научного термина. Однако язык науки опирается на метафору не только в плане концептуального конструирования и терминологизирования системы понятий и категорий. Метафора необходима науке собственно для выражения мысли, для хода рассуждений. Такую метафору – метафору выражения мысли – мы называем дискурсивной метафорой.

В высшей степени актуальной для нашей темы является мысль о метафоре, высказанная Ю. С. Степановым: «Метафора – фундаментальное свойство языка, не менее фундаментальное, чем, например, оппозиция элементов языка. Посредством метафоры говорящий (следовательно, всякий человек) последовательно вычленяет из мира, определяемого координатами „я – здесь – сейчас“ – из тесного круга, прилегающего к его телу и совпадающего с моментом его речи, другие миры» [Степанов 1998: 385]). В этой идее для нас важна формула «круга, прилегающего к его телу и совпадающего с моментом его речи»: она помогает нам понять телесно-бытовой и в целом вещный характер научной метафоры.