Сюзи

Поднявшись с кресла, миссис Пейтон направилась к саду, где ранее исчезла Сюзи. Мгновение ей пришлось бороться с холодным дневным пассатом, который бушевал над равниной за воротами, но не мог одолеть глинобитной стены, хотя чахлые, изуродованные вершины укрытых за ней деревьев клонились в одну сторону, словно подстриженные гигантскими ножницами. Перед миссис Пейтон открылась аллея корявых, причудливо изогнутых стволов, но в первую минуту она не заметила среди них Сюзи. Затем она различила на фоне темных старых маслин белое пятно юбки — девочка сидела на скамье в обветшалой беседке. Среди этих останков былого чопорного великолепия она выглядела очаровательно юной и хорошенькой, и все же бедной женщине показалось, что поза и выражение лица ее названой дочери в эту минуту не соответствовали ее пятнадцати годам. Золотые волосы все еще свободно рассыпались по плечам и прямой мальчишеской спине, короткая юбка все еще приоткрывала детские щиколотки, и все же в ней чудилась какая-то неясная зрелость, смутная женственность, при виде которых сердце миссис Пейтон мучительно сжалось. Девочка росла и становилась совсем чужой.

— Сюзи!

Девочка мгновенно обернулась; взгляд фиалковых глаз стал настороженным и испуганным; почти машинальным движением — возможно, это была просто школьная привычка — ее правая рука спрятала в книгу уже наполовину исписанный лист бумаги. Впрочем, в следующую секунду Сюзи, вопросительно глядя на мать, спокойно вытащила записку, разорвала ее на мелкие клочки и бросила их на землю.

Однако миссис Пейтон была слишком поглощена предстоящим тяжким разговором, чтобы заметить это странное обстоятельство, и слишком расстроена, чтобы думать о тактичности.

— Сюзи, твой отец пригласил этого мальчика, Кларенса Бранта, — ну, того оборвыша, которого мы подобрали в прериях и помогли ему, когда ты была еще крошкой, — пригласил его погостить у нас.

Миссис Пейтон, затаив дыхание, смотрела на девочку и чувствовала, что ее сердце останавливается. Но в лице Сюзи, которое выглядело бы совсем безмятежным, если бы не настороженный, вопросительный взгляд, сначала не произошло никакой перемены; потом алый ротик полуоткрылся в улыбке детского изумления, и она сказала только:

— Господи, мама! Да не может быть!

Миссис Пейтон, сама не зная почему, испытала огромное облегчение и принялась поспешно пересказывать то, что услышала от мужа о счастливых событиях в жизни Кларенса; от радости она даже была почти беспристрастной.

— Но ведь ты его, наверное, совсем не помнишь, родная? Это же было так давно, а… а теперь ты совсем взрослая барышня, — закончила она взволнованно.

Алый ротик все еще был полуоткрыт; эта недоуменная улыбка показалась бы глуповатой на любом другом лице, но она очень шла пикантному личику Сюзи, ее розовым щечкам и обворожительным ямочкам. Девочка помолчала, словно осваиваясь с услышанным и что-то припоминая, а потом, вместо того чтобы ответить на вопрос, сказала:

— Как забавно! Когда он приезжает?

— Послезавтра, — сообщила миссис Пейтон с довольной улыбкой.

— И Мэри Роджерс тоже уже приедет. Ей это будет развлечением.

Миссис Пейтон окончательно успокоилась. Устыдившись своих ревнивых страхов, она притянула к себе золотистую голову Сюзи и поцеловала. А девочка, по-прежнему думая о чем-то своем, рассеянно улыбнулась и ответила снисходительным поцелуем.

ГЛАВА II

На следующее утро Сюзи с обычным своеволием объявила, что поедет в своей коляске в Санта-Инес навстречу почтовой карете, чтобы встретить Мэри Роджерс там и самой привезти ее на ранчо. Миссис Пейтон, как всегда, поддержала каприз юной барышни и отклонила все возражения мужа.

— Если почтовая карета и проезжает мимо наших ворот, Джон, это вовсе не значит, что Сюзи нельзя встретить подругу в Санта-Инес, раз ей так хочется. До города всего семь миль, а Педро может сопровождать ее верхом, чтобы с ней ничего не случилось. Распорядись, пожалуйста.

— Но это не входит в обязанности Педро, — заметил Пейтон.

— Ему следует гордиться такой честью, — ответила его супруга, презрительно вскинув голову.

Пейтон угрюмо улыбнулся, однако спорить больше не стал, и когда на следующий день почтовая карета остановилась у гостиницы в Санта-Инес, Сюзи уже ждала там в своей коляске. Хотя неравнодушный к женским чарам кучер, кондуктор и все пассажиры, плененные злотокудрым видением, были бы очень рады, если бы встреча двух подруг продлилась подольше, но Сюзи с большим высокомерием и юным достоинством тут же распорядилась, чтобы вещи Мэри Роджерс были перенесены из кареты в коляску. Сама Мэри Роджерс, красивая брюнетка, серьезная и добродушная, что не мешало ей быть весьма чувствительной, удивилась и даже смутилась при виде такой надменности, хотя и была старше Сюзи на два года. Впрочем, неловкость эта скоро прошла. Когда они покатили по дороге и клубы пыли укрыли их от посторонних глаз — тактичный Педро маячил где-то в отдалении, — Сюзи бросила вожжи, схватила свою спутницу за локоть и произнесла трагическим тоном:

— От него пришло известие: он едет сюда!

— Кто?