Сиверсия

– Доброе утро, прекрасная незнакомка! – поправляя за спиной автомат и сияя белозубой улыбкой, произнес он. – Извините, но это я во всем виноват. Сейчас я все исправлю, – он обернулся к бойцам. – Отряд, в автобус, рысью! На посадку пятнадцать секунд. Время пошло! Позвольте мне как-то загладить мою нерасторопность. Позвольте, я буду вашей охраной. Позвольте мне проводить вас. Вы совсем продрогли.

Не дав опомниться даме, с изумлением наблюдавшей «бегство» с места конфликта двух десятков вооруженных до зубов бойцов, он заставил ее взять себя под руку, развернул в сторону дома и, нашептывая комплименты, повел к подъезду.

Сомов облегченно вздохнул, вытащил из нагрудного кармана валидол, воровато оглянулся и сунул таблетку под язык.

Возвращался Андреанов довольный, словно только что ему дали внеочередной отпуск.

– Не умеешь ты, Андрей Сергеевич, с женским полом. Нежнее надо, мягче… Мы закончили здесь. Милиции на оцепление хватит. Твои ребята уже поднимаются. Бывай, спасатель! Удачи тебе!

– Спасибо! – сказал растроганно Сомов. – Честное слово!

Он поискал взглядом Тасманова. Ему хотелось, чтобы именно Тасманов лично осмотрел его ребят. Тасманову он доверял. Однако среди машин, снующих туда-сюда, людей Тасманова не было видно, и он стал вызывать Тасманова по рации.

Закончив осмотр двух только что поднятых на поверхность тяжело пострадавших, проследив за оказанием им первой помощи и отправкой, в куртке нараспашку, без шапки и перчаток Тасманов шел по хрусткому искрящемуся на морозе снегу к «сортировке».

Там, сбившись в стайку, в наброшенных на плечи шерстяных одеялах стояли люди.

– Галя! Почему столпотворение у тебя?! – отнюдь не любезно крикнул он посиневшей от холода медсестре.

– «Медик-1», «Медик-1», ответьте «Спасателю», – прошелестела рация в нагрудном кармане.

– Возьми Вострухина из «пятнашки», Диму… Этого… с кем в Грозном работала. Поняла? Скажи, я приказал!

– Тасманов! «Медик-1», «Медик-1», ответьте «Спасателю», – повторила рация.

– Чего смотришь?! – рявкнул Тасманов. – У тебя люди мерзнут! Через пару минут чтобы я никого у машин не видел! Делай, чего застыла! Вострухин! Леша! Разберите мне сейчас же это стадо.

– «Медик-1», «Медик-1», ответьте «Спасателю»!

Тасманов выругался, достал рацию.

– Слушаю тебя, «Спасатель».

– Алексей Кимович, подойди, ребят встреть, – попросил Сомов. – Очень тебя прошу.

– Иду.

– Алексей Кимович, «тяжелых» в пятнадцатую направляю, – скороговоркой тараторила худенькая медсестра, едва поспевая за ловко лавирующим между людьми и скорыми Тасмановым. – А что делать с голыми? Практически здоровы, даже не истощены. Им разве что витаминчики поколоть и с психологом побеседовать.

– Лада, тебе приказ Хрыпова повторить? Всех в шестой спецсанаторий!

– Хорошо.

Он бегло осмотрел больного, лежащего на носилках, что два спасателя только что вынесли из здания ООО «ЛИЯ-Люкс».

– Стас! Этого к нам в Центр. Срочно! – крикнул Тасманов в толпу. – Стас, это третий к нам?

Врач обернулся, махнул рукой.

– Третий! Мы грузимся и поехали!

Тасманов подошел к Сомову.

– Ну, как, Алексей Кимович, успеваете? Еще наша помощь нужна?

– Спасибо, Андрей Сергеевич. Ваши спасатели хорошо поработали. Теперь наша очередь. Да мы, в общем-то, всех почти погрузили. Сейчас ваших четверых ребят поднимут, посмотрим их, и порядок.

– Выдалась ночка… Честное слово! – Сомов поежился от утреннего мороза, потер руки в меховых перчатках. – Слава богу, с минимальными потерями. Один только помер.

Тасманов хмуро глянул на Сомова. Его оптимизма он явно не разделял.

– Погоди считать-то. Кстати, хотел посмотреть твоего Хабарова.

– И…

– Он послал меня. Причем в категоричной форме. Но после праздников, в первый же рабочий день, пусть он ко мне приедет. В смену его не ставь.

– Я дам им по недельке. Пусть отдохнут. Натерпелись… А что? К тебе-то зачем?

– Понимаешь… – Тасманов замялся, тщательно подбирая слова. – Глаза мне его не нравятся. И вообще…

– Что вообще?

– Отечность под глазами, темные мешки… В общем, пусть обязательно приедет. Я сам с ним по кабинетам пройдусь.

– Ты, Алексей Кимович, что же думаешь, он все эти прошедшие сутки у тещи на блинах был? Тут будут и мешки, и… Честное слово!

– Ты поучи меня, Андрей Сергеевич, поучи. Мне ж, б…дь, больше делать нечего, как тебя, разъ…бая, уламывать!

– Понял! Пришлю. Где сейчас-то он? Что-то я его не вижу.

– За автобусом, на рюкзаках со снаряжением сидит. Не дергай его. Пусть один побудет.

– Алексей Кимович, – медсестра Галя тронула Тасманова за рукав. – Мы закончили. Надо бумаги подписать.

– Извини… – коротко бросил Тасманов и пошел за медсестрой.

Сомов обернулся к эвакуационному выходу, прищурился от ударившего в глаза солнца, внезапно прорвавшегося сквозь снежный заряд. В дверях показался Женя Лавриков. Чумазый и грязный, он простер руки к небу, выкрикнул от души:

– Ой, братцы, воля! Воля!

– Тысяча слонов! Мы живы… Позвонки, я не могу поверить! – Олег Скворцов, едва сойдя по ступенькам крыльца, рухнул на колени и отвесил земной поклон. – Спасибо тебе, Господи!