Сивилла

   Семейства Дорсеттов и Андерсонов были похожи и по происхождению и по традициям. По отцовской линии Хэтти была правнучкой Чарльза, английского священника, который вместе со своим братом Карлом, школьным учителем, эмигрировал в Вирджинию из Девона, получив на это денежное пособие от лорда Балтимора. По материнской линии Хэтти была еще ближе к Англии. Эйлин, ее мать, была дочерью англичан, которые покинули свой родной Саутгемптон, перебравшись в Пенсильванию. Обри Дорсетт, отец Уилларда, был внуком некоего англичанина, приехавшего в Пенсильванию из Корнуэлла, а Мэри Дорсетт, мать Уилларда, родившаяся в Канаде, происходила из английского семейства, которое, до того как осесть в Канаде, бежало от религиозных преследований в Голландию.

   Уиллард и Хэтти познакомились случайно во время его посещения Элдервилля, штат Иллинойс, – города, одним из основателей и первым мэром которого был Уинстон Андерсон, отец Хэтти. Уинстон Андерсон приехал в Элдервилль, отвоевав в кавалерийских частях юнионистов во время Гражданской войны. Он поступил туда добровольцем в возрасте семнадцати лет, выдав себя за восемнадцатилетнего. Позже в Элдервилле он стал владельцем музыкального магазина, возглавлял хор при методистской церкви и вновь стал мэром.

   Яркая, живая Хэтти покорила Уилларда Дорсетта с первого взгляда. Они прогуливались по элдервилльской Мэйн-стрит, когда Хэтти вдруг остановилась и произнесла импровизированную речь, восхваляющую ее отца, вновь выставившего свою кандидатуру на пост мэра. Обескураженный Уиллард беспомощно стоял в сторонке.

   Однако в то время, как другие мужчины, которых Хэтти завоевывала своей внешностью, умом и живостью, разрывали с ней отношения из-за ее острого языка и эксцентричности, Уиллард остался верен ей. Он был готов, по его выражению, «связаться» с ней, поскольку считал ее интеллектуальной, «рафинированной» и, кроме того, талантливой пианисткой. Сам он пел тенором в церковном хоре и представлял себе, как Хэтти будет ему аккомпанировать. В духе патентованных средств и доморощенных панацей Уиллоу-Корнерса он был уверен в том, что, хотя поведение Хэтти часто бывает эксцентричным, став старше, она переменится. Когда они поженились, ей было двадцать семь лет, и не вполне понятно, что он имел в виду под «станет старше». Так или иначе, он влюбился в Хэтти Андерсон и после нескольких проходящих по уик-эндам свиданий в Элдервилле попросил ее руки.

   Хэтти не влюбилась в Уилларда, о чем и сообщила ему. Якобы случайная встреча с ним на самом деле оказалась расчетливым актом мести ювелиру, с которым она была помолвлена, но который изменил своему обещанию расстаться с алкоголем. Более того, Хэтти заявила, что все мужчины одинаковы, что им нельзя верить (это впоследствии эхом отозвалось в заявлении Пегги Лу в кабинете доктора Уилбур) и у них «только одно на уме».

   В то же время мысль о жизни в Висконсине нравилась Хэтти, которая не была нигде, кроме своего родного Иллинойса. Возможность пожить в другом штате стала причиной ее переезда в 1910 году в Уиллоу-Корнерс под именем миссис Уиллард Дорсетт.

   Со временем Хэтти стала больше думать об Уилларде и даже заботиться о нем. Он был добр к ней, и она старалась отплатить ему тем же. Она готовила его любимые блюда, собирала рецепты вкусных пирогов и пирожков и всегда подавала пищу вовремя: обед ровно в полдень, а ужин точно в шесть вечера. Хотя домашние работы не особенно привлекали ее, она стала фанатичной и преданной домашней хозяйкой. В первые годы брака Хэтти и Уиллард устраивали также прекрасные музыкальные вечера. Она действительно становилась аккомпаниатором, которым когда-то воображал ее Уиллард.

   В течение первых тринадцати лет брака у Хэтти было четыре выкидыша и ни одного ребенка. Уиллард и Хэтти уже начали думать, что останутся бездетными. В то же время ни одному из них и в голову не пришло поразмышлять над тем, имеют ли эти выкидыши какое-то психологическое значение. Однако в свете амбивалентного отношения Хэтти к перспективе обзаведения ребенком психологические компоненты выглядят вероятными. Ей нравилось возиться с чужими детишками, и однажды она в шутку сказала матери новорожденного, что не против «похитить младенца». Но, выказывая яркое желание завести собственного ребенка в данный момент, в следующий Хэтти могла выразить совершенно противоположное чувство. Реальная перспектива необходимости заботиться о ребенке часто заставляла ее враждебно относиться к материнству.

   Позже доктор Уилбур предположила, что мощные конфликтующие эмоции расстроили гормональную систему Хэтти, став психосоматическими компонентами выкидышей. Во всяком случае, когда Сивилла была зачата, Уиллард боялся, что этот ребенок тоже не родится живым. Поэтому он проявил по отношению к Хэтти властность, которой никогда не позволял себе ранее, и запретил ей появляться во время беременности на людях. Таким образом, тайность и скрытность окружали Сивиллу уже в утробе матери.