Сивый Чуб (СИ)

Охрим тем временем перепугано метался из стороны в сторону. В правой его руке была сабля. В левой пистоль. Он с искаженным от страха лицом и закусанной до крови нижней губой не мог выбрать себе цель для убийства. Дмитрий со своими белгородцами пропали из виду. Сам он смог завербовать только четверых, выплатив им большую сумму. Однако и те пропали из виду. Он метался и прятался, но следовало все же действовать. В толпе махал мушкетом, словно дубиной упитанный турчанин, сражаясь с одним и его наемников. Охрим решил выстрелить в него. Он стал целиться дрожащей рукой, подходя все ближе и ближе. И в тот момент, когда Охрим решил нажать курок, толстяк упал, споткнувшись. Раздался треск выстрела, и сквозь рассеивающийся дым Охрим увидел в кого он попал. Это была одна из жен из гарема, которых пыталась вывести из лагеря старшая жена. Охрим с раскрытым от ужаса ртом увидел, как молодая девушка в синих одеждах с окровавленной грудью вздрагивает в конвульсиях на руках у старшей жены. И та подняла голову и нашла глазами Охрима. О ужас! Это была не женщина – сущий демон. Старшая жена нежно положила на землю умершую девушку, обнажила саблю и яростно смотря исподлобья уверенным шагом через толпу, направилась в сторону Охрима. Тот вскрикнул от охватившего его ужаса, просил пистоль и кинулся наугад, спасаясь от гнева фурии.

Грыць стал свидетелем того, как была смертельно ранена в грудь одна из девушек. Видел как остальные жены в испуге разбежались кто – куда. Видел как старшая жена гневно ушла куда то в толпу. Но самое главное, он не заметил среди них Тангюль! Она до сих пор могла находится в палатке для жен. Какая удача. Грыць уже заколол четырех белгородцев, четырех турков и двух пьяниц, именовавших себя казаками. Можно сказать, что выполнил долг и теперь пора спешить решать и свои дела. Он бежал к палатке Тангюль, и увидел как рослый белгородец держит ее за локоть и кричит на нее. Она вырвала свою руку и заскочила обратно в палатку. Белгородец потряс кулаком над головой, откинул подол на саму палатку и слегка нагнувшись что – то прокричал внутрь. В этот момент Грыць подскочил к палатке и с криком:

– Що ти тут кричиш, тварюко! – проткнул его копьем. То с хрипящим стоном схватился за спину и упал за палатку. Грыць вбежал в палатку. В ней была полутьма. Тусклый свет от горящих костров, прерываемый блеклыми тенями от бегающих людей проникал сюда. Грыць крикнул:

– Тангюль! Тангюль ти де? Це ж я, Гриць – Из тьму к нему выскочила девушка и прильнула к его груди, жалобно причитая испуганным голосом:

– Hamd Hakkında Allah'a! Çok korkmuştum! Beni öldüreceğini düşündüm. Ben o benden ne istediğini anlayamadım. Neler oluyor? (О Слава Аллаху! Я так испугалась! Я думала он убьет меня. Я не понимала, что он от меня хотел. Что вообще происходит?) – Однако Грыць закусив ус молчал. Близость женского тела пьянила его сильней чем любое вино. Страсть разрывала его изнутри. Он так хотел овладеть этим хрупким созданием. Он абсолютно не деликатно провел по ее спине, бедрам и ягодицам. Тангюль подняла голову и посмотрела испуганными глазами в лицо Грыцю. Его глаза были широко раскрыты, и полны похоти. Ноздри его также широко раскрыты, и он, часто дышал. Потом от негромко сказал:

– Роздягайся – Тангюль была шокирована. Она не понимала слов, однако отлично понимала тон. Таким тоном ей приказывал снимать с себя одежду ее муж-старик. Но зачем Грыць говорит это сейчас? Сейчас когда снаружи твориться кровавый кошмар? Ведь здесь, сейчас не время и не место для этого. Неужели он не понимает, что она и так отблагодарит его от всего сердца… и тела. Но позже. Когда он уведет ее от этого кошмарного места туда, где все спокойно и нет повсюду кровавых сабель. Однако Грыць был не преклонный. Он с горящими глазами начал пытаться снимать с нее одежды, понемногу тесня ее к ближайшему ложе. Он снял с нее паранджу и ахнул от такой красоты. На ее глазах выступили слезы. Но Грыця было не остановить. Ему даже было жалко ее, однако она сама была виновата. Виновата в своей красоте и соблазнительности. Они уперлись в ложе, и он прилагая усилия уложил Тангюль. Она закрывая обнаженную грудь, и плача молча легла. Это все ей напоминало утехи ее мужа. Грыць вмиг стянул с себя рубаху, брюки и раздвинул ее ноги. А потом убрав руки с грудей лег на нее сверху. Она снова с укоризной взглянула ему в глаза. Грыць понял этот взгляд и негромко и даже с нежностью сказал:

– Вибач, будь ласка, але мені дуже треба. Дуже. Я не буду грубим. Але ти сама винувата. Ти дуже, дуже гарна – И провел нежно по ее волосам. Тангюль, хоть и не хотела сей час, вынуждена была признать, что с молодым палким человеком это делать намного приятней, чем с кряхтящим стариком Грыць нежно поцеловал ее в губы и такой жест совсем расслабил девушку. Она положила ему руки на спину и он начал движения…

Когда Грыць почти достиг необходимого результата, он поморщившись поднялся на руках, не останавливаясь сказал: