Сивый Чуб (СИ)

– Ви що? Що таке Батьківщина, ану говорить! – Лютый знал о сильной привязанности Любомира к Родине, переходившей иногда все границы и доходившей до абсурда, в особенности когда он выпьет. Потому налил ему еще одну кружку и перевел внимание Любомира в другое русло:

– Ось тримай, Отамане. Ми усі любим Батьківщину, але не всі так гарно говоримо як ти. Давай краще подивимось, далеко ще нам, чи ні – Любомир выпил третью кружку и обратился к Степану:

– Ану Степан, дай мені мапу – Тот достал неопрятно свернутый клочок бумаги и протянул его Любомиру. Тот развернул его. Покрутил в руках, прищуривая глаза. Потом замер на несколько минут и произнес:

– Ми майже на місці. Все збираємось. Досить тут вилежуватися – Он отдал карту снова Степану и направился к своему скакуну, размышляя о том какой сброд он набрал. Вскоре они собрались и продолжили свой путь через море зелени, обильно усыпанное желтыми, синими и белыми полевыми цветами.

Когда солнце сместилось и оказалось ниже зенита, на горизонте показались верхушки острых палаток с реющими стягами Османской Империи. Любомир обернулся и выкрикнул:

– Ось майже і прибули! Давайте хутчіше! – Он пришпорил своего скакуна. Остальные последовали его примеру. Палатки увеличивались в размерах. Среди них стали видны люди – казаки и турецкие войны. Кое- где пробегали девушки в ярких узорчатых одеждах восточного фасона, с закрытым паранджой лицом. Грыць сазу их заметил, облизнув губы. Заметил раньше даже, чем казаков с турками…

Впереди находился лагерь из нескольких палаток и обозов, которые располагались кольцом. В этот импровизированный лагерь был въезд между двумя обозами, возле которого стаяли два турецких война с мушкетами. Они всполошились, когда осознали, что конный отряд приближается к лагерю. Стали что – то кричать. Заняли за обозами огневую позицию, и один из них выстрелил в воздух, наполнив пространство над собой густым бежевым облаком. Это был предупреждающий выстрел. Любомир дал знак своим остановиться. В лагере случился переполох и тут же перед обозами появились обнаженные либо в легких тканевых жилетах казаки с пистолями, мушкетами саблями и топорами. Один из них сложил руки у рта и выкрикнул:

– Агов! Хто такі? – Любомир тоже сложил руки у рта и прокричал:

– Любомир Чорненко! – Но казак видимо не понял, и переспросил недовольным голосом:

– Хто – хто? – Любомир слегка покраснел и прокричал уже без рук:

– Любомир Чорненко, скотина ти п'яна! – Эта фраза достигла ушей сразу. Возникла некая суета. Казаки стали объясняться с турками. Те их явно не понимали, нарастало напряжение, но прогресса в решении намечалось. Сквозь кричащую толпу грубо протиснулся мужчина в богатых одеждах с кинжалом на поясе и приставив руку ко лбу стал рассматривать Любомира и его спутников. Потом выкрикнул:

– Любомир це ти? – Любомир выкрикнул в ответ:

– Звісно я Охрим! Хто ж ще! – Охрим махнул им рукой, чтоб они приближались. Охрим Нестеренко был младшим двоюродным братом Любомира. Он страсть как любил деньги и зарабатывал их различными опасными и темными делами. Но самое парадоксальное было то, что сам он жутко опасался всего того, что он делает. К тому же скрыть такое было не возможно, и в казачьих рядах он слыл трусом. Но трогать его никто не решался, так как он был одним из советников Военного Атамана – должность, которую он купил у Атамана, узнав, что тому срочно нужны были деньги.