Скала

Первое, что я помню — крики. Но я не понимал, кто и что кричит, потому что возвращение в сознание принесло нестерпимую боль. Говорят, что нельзя ощущать боль в двух местах одновременно. Но мое плечо, казалось, кто-то раздирает на части, рвет кожу, мышцы, сухожилия — до самой кости. И в то же время мою голову кто-то словно зажал в тиски и теперь затягивал их. Наверняка у меня болело еще что-то, но это я понял гораздо позже. Тогда же все мои чувства сосредоточились на двух центрах боли. Я не мог пошевелиться и даже смутно подумал, что сломал позвоночник. Я заставил себя открыть глаза и понял, что смотрю прямо на море. Оно было футах в ста пятидесяти подо мной, и волны преданно лизали подножия скал. Море ждало меня, звало в свои объятия, а коварный скальный уступ не давал ему затянуть меня в темные глубины.

С огромным усилием я откатился от обрыва и лег на спину. Я согнул ногу в колене и даже испытал некоторое облегчение, когда понял, что позвоночник цел. Уступ, на котором я лежал, был всего два фута в ширину. Он каким-то чудом задержал мое падение, как будто прижал меня к груди утеса. На руках я увидел кровь и испугался, но сразу вспомнил, что это кровь гуг, которых я забивал перед тем, как упасть. Растрепанный конец зеленого каната качался прямо у меня над головой. Футах в пятидесяти над ним я видел головы охотников — они наклонялись в бездну, пытаясь высмотреть меня. Даже находясь в полусознательном состоянии, я понимал, что спуститься они не могут. Склон был отвесный, гладкий и скользкий от помета. Чтобы добраться до меня, кому-то пришлось бы спуститься по веревке.

Они все еще кричали — вначале я думал, что мне. Я увидел, как Артэр наклоняется с обрыва, вид у него был бледный и потрясенный. Он тоже что-то кричал, но я не мог разобрать ни слова. А потом мне на лицо упала тень. Я повернул голову: на уступ рядом со мной влез мистер Макиннес. Он выглядел ужасно. Небритый, с желтым лицом и глубоко запавшими глазами, он был весь в поту и дрожал. Он ухватился за камни, встал на колени и прижался к скале, чтобы не упасть.

— Все будет хорошо, Фин, — сказал он тонким хриплым голосом, — мы тебя вытащим.

С этими словами он взялся за зеленый канат, обернул его несколько раз вокруг руки и перебрался по уступу к тому месту, где была моя голова. Отец Артэра прислонился к утесу и присел, глубоко дыша. Должно быть, он каким-то образом добрался до моего уступа снизу; я до сих пор не знаю, как он это сделал. Я почти чувствовал запах его страха. Странно: в тот момент, несмотря на боль, мне стало жаль его. Я поднял руку, он схватил ее и сжал.

— Ты сможешь сесть?

Я попытался ответить, но смог что-то произнести далеко не сразу.

— Вряд ли.

— Тебе нужно сесть, чтобы я смог обвязать тебя веревкой. Сам я не справлюсь, мне нужна твоя по мощь.

Я кивнул:

— Я постараюсь.

Одной рукой он все еще держался за веревку, а второй обхватил меня за поясницу и попытался приподнять. Руку и плечо пронзила нестерпимая боль, я закричал. Несколько минут я мог только прерывисто дышать и хвататься за мистера Макиннеса. Он бормотал какие-то слова ободрения, но их тут же уносил ветер. И все же они утешили меня и придали мне смелости. Здоровой рукой я сжал его руку и перевел свое непослушное тело в полусидячее положение, упираясь в камни той ногой, которую смог согнуть. Я снова закричал; но на этот раз я опирался о ноги отца Артэра, и он смог пропустить веревку у меня под руками, обернуть вокруг корпуса и завязать большим страховочным узлом у меня на груди.

Когда он закончил, мы присели, тяжело дыша и стараясь не глядеть вниз. Еще сильнее мы старались не думать о том, что будет, когда он отпустит меня, и я повисну над уступом. С этого момента моя жизнь будет зависеть от крепости его узла и силы охотников, которые решили меня вытащить. На верное, в тот момент я приготовился к падению. Всего несколько секунд в воздухе — и скалы внизу подарят мне быструю смерть, избавят от боли.

— У тебя кровь, — сказал мистер Макиннес. Я тут же почувствовал, как теплая струйка течет по шее из раны на голове, где-то над ухом. Мой учитель достал платок и вытер кровь с моего лица.

— Прости меня, Фин, — сказал он. Я удивился. За что он извиняется? Он же не виноват, что я упал.

Отец Артэра поднял голову и закричал охотникам, что он готов, и три раза сильно дернул за канат. Они дернули в ответ и подобрали всю провисшую часть.

— Удачи, — сказал мистер Макиннес. Канат вздернул меня в воздух, и я снова закричал от боли. Мои спаситель отпустил меня, и я стал подниматься короткими, болезненными рывками, крутясь на ветру. Два раза я ударился о скалу, но восходящий поток воздуха отталкивал меня от нее. И все это время вокруг моей головы кружили олуши, яростно крича, желая мне упасть. «Умри, умри!» — казалось, вопили они. Когда меня подняли на уступ, с которого я упал, я был едва в сознании. Вокруг меня сгрудились обеспокоенные охотники.

— Я думал, ты погиб, сынок! — сказал Гигс.