Скала Прощания. Том 2

«Твой брат долго скрывал свои планы под плащом Тени. Множество раз исполнялся танец окончания года после падения Асу’а, прежде чем мы получили первые намеки на то, что он жив – если его призрачное существование можно назвать жизнью. Он долго плел заговор в темноте, сотни лет упрямых трудов черного разума, прежде чем сделал первые шаги. Теперь, когда его план начал действовать, еще не все вышло из тени. Я думаю и наблюдаю, строю догадки и предположения, но коварство его замысла ускользает от моих старых глаз. Я видела многое с тех пор, как начался первый листопад в Светлом Арде, но не могу понять смысла происходящего. Что он планирует? Что твой брат Инелуки намерен сделать?..

* * *

Звезды над Стормспайком казались обнаженными, они сияли, точно гладко отполированная кость, холодные, как ледяные шишки. Инген Джеггер считал их очень красивыми.

Он стоял на дороге, рядом со своей лошадью, а перед ним высилась гора. Ледяной ветер со свистом пробирался в забрало его шлема из слоновой кости, сделанного в виде собачьей морды. Даже жеребец норнов, выращенный в самых холодных и темных конюшнях мира, изо всех сил старался укрыться от ледяного дождя – ветер метал его точно стрелы, – но Инген Джеггер испытывал возбуждение. Вой ветра был для него колыбельной, обжигающе холодный дождь стал лаской. Госпожа дала ему великое задание.

– Ни одному Охотнику Королевы не была дарована такая ответственность, – сказала она ему в сине-фиолетовом свете Колодца, наполнявшем Зал Арфы. Когда она говорила, от стонов Поющей Арфы – громадного, прозрачного, постоянно менявшегося нечто, окутанного туманом из Колодца, – даже сами камни Стормспайка содрогнулись. – Мы вернули тебя из далеких земель Царства Смерти. – Блистающая маска Утук’ку отражала синее сияние Колодца так яростно, что ее лицо оставалось неясным, словно пламя горело между ее плечами и короной. – Мы также дали тебе оружие и мудрость, какими никогда не обладал Охотник Королевы. А теперь мы поручаем тебе задание невероятной сложности, какое прежде не стояло ни перед одним смертным или бессмертным.

– Я все сделаю, леди, – сказал он, сердце с такой силой пульсировало у него в груди, словно было готово разорваться от радости.

Сейчас, стоя на королевской дороге, Инген Джеггер смотрел на руины раскинувшегося вокруг него старого города и подобные костям скелета обломки на нижних склонах огромной ледяной горы. «Когда предки охотников были всего лишь дикарями, – подумал он, – древняя Наккига лежала под ночным небом во всей своей красе – игольчатый лес алебастра и белое ведьмино дерево, халцедоновое ожерелье на шее горы». Еще до того как народ охотников узнал огонь, хикеда’я построили в самой скале покои с великолепными колоннадами, и каждую озаряли миллионы хрустальных граней ярких светильников, галактики звезд, сиявших в темноте земли.

И вот теперь он, Инген Джеггер, стал избранным инструментом Королевы! Он получил мантию, прежде недоступную смертным! И даже у такого великолепно обученного человека, обладавшего железной дисциплиной, эта мысль рождала безумие.

Ветер начал стихать. Лошадь Джеггера, мощная бледная тень рядом с ним под снегопадом, нетерпеливо фыркнула. Он погладил своего могучего скакуна рукой в перчатке, положив ее на сильную шею и чувствуя, как в ней пульсирует жизнь. Потом вставил ногу в стремя, вскочил в седло и свистом призвал Нику’а. Через несколько мгновений на соседнем холме появился громадный белый пес, размером почти с жеребца охотника. Дыхание Нику’а наполнило ночь белым паром; короткий мех окутывал перламутровый туман, и он сиял, словно залитый лунным светом мрамор.

– Пойдем, – прошипел Инген Джеггер. – Нас ждут великие деяния! – Перед ним простиралась дорога, ведущая с горы в земли ничего не подозревавших людей, которые спали в своих постелях. – Смерть идет за нами.

Он пришпорил лошадь, копыта которой застучали по ледяной дороге точно молотки, и поскакал вперед.

* * *