Скалаки

Все это произошло во время жатвы. Скудный урожай с небольшого поля нужно было свезти в амбар, чтобы бедной семье было чем кормиться до весны. Но даже и на это не было ни денег, ни рабочих рук, а когда настала уборка, пришел приказ из замка отправляться на барщину. Бедной вдове полагалось три дня в неделю выделять работника на барские поля. Управляющий распорядился отработать сразу за две недели — надо было на шесть дней оставить свое хозяйство и убирать господский урожай.

Вдова не знала, как ей быть; она извелась от забот и страха перед панами из Находского замка. Со слезами она вымолила отсрочку на неделю. Но теперь уже нельзя было больше откладывать.

— А как сосед Клима? —после минутного тоскливого молчания слабым голосом спросил больной.

— Сегодня тоже на барщине; в субботу он помог нам немного свезти, у него еще свой хлеб на поле.

— Видно, ничего не поделаешь, придется Франтине пойти. Может, погода еще подержится, там и мне авось легче станет, а потом…—но кашель прервал его речь.

Вдова вышла, утирая слезы. На крыльце она столкнулась с сильной, здоровой, темноглазой девушкой. Это была ее дочь, Франтина.

— Пришла с выгона?

— Я уже накормила скотину.

— Дедушка думает, что тебе надо пойти…

— На барщину? — с тоской спросила дочь.

— Что делать, кому-то надо идти; я пойду на свое поле, а Вашек останется с дедом.

Дочь ничего не ответила и, войдя в сени, взяла со старого сундука серп и большой головной платок. Мать завязала хлеба в тряпицу, и Франтина печально пошла, неся узелок в руке.

— Куда идешь, девушка? —раздался вдруг звучный голос.

Франтина остановилась и с удивлением посмотрела на незнакомца. Это был бедно одетый, стройный юноша, державший под мышкой цимбалы.

— На барщину.

— На барщину? А мужчин у вас нет, что ли? Погоди-ка!—Он подошел ближе и спросил хозяйку, почему она не посылает батрака. Вдова в немногих словах рассказала ему обо всем.

Немного подумав, юноша сказал:

— Ничего не поделаешь, придется пойти; я бы пошел за тебя, но ты с матерью сделаешь дома меньше, чем я. Ступай, я вам скошу овес, а если успею, то и уберу.

Обе женщины с удивлением посмотрели на незнакомца.

— Но мне нечем заплатить,—сказала женщина.

— Ну, кусок-то хлеба по крайней мере найдется, а пока спрячьте эти цимбалы.

— Благослови тебя бог! —от всего сердца благодарили его мать с дочерью.

Девушка, повеселев, отправилась на работу. Солнце всходило.

— А теперь, матушка, быстрее дайте мне, если есть, кусок хлеба, и айда в поле.

Женщина поспешила в избу, а вслед за ней вошел и незнакомец. Положив цимбалы в угол на полку, он подошел к постели, на которой лежал старик. Хозяйка уже успела ему все рассказать. Слабым голосом больной поблагодарил юношу.

— Откуда ты? —спросил он немного погодя.

— Из Батневице.

Мальчик, спавший возле деда, проснулся, протер свои темные, как черника, глаза и с удивлением стал разглядывать незнакомого гостя. Хозяйка принесла хлеба и молока. Юноша с аппетитом принялся за еду. Окончив завтрак, он попросил косу.

— Храни вас бог! —пожелал он старику.

— Бог в помочь и тебе,—со вздохом ответил старик.

— Слушайся дедушку, мальчик, мама вернется в обед. Взяв косу, юноша с крестьянкой пошли в поле.

— Погода хорошая, до полудня можно все скосить.

— А после полудня связать,—добавил юноша, бодро шагая по дорожке, ведущей к полю вдовы, расположенному на косогоре у большого леса.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В ЛЕСУ

В тот же день пополудни в лесу, что начинался за полем вдовы, раздались выстрелы, громкие, веселые крики, лай собак и звуки охотничьих рогов. Господа охотились. Покой старого леса был нарушен.

Вдруг послышался шорох раздвигаемого кустарника, росшего на усыпанной сухими иглами и покрытой мхом лесной почве, закачались ветви молодых деревьев, и на поляну выехал всадник на гнедом коне. Остановившись, он поднес ко рту кривой охотничий рог и затрубил, надув щеки. В тенистой чаще раздались веселые звуки фанфар; они слились с шумом леса и исчезли в его тенистой дали. Пришпорив коня, всадник мгновенно исчез в бору. Вскоре раздались голоса, послышались шаги, и на поляне показалась толпа крестьян во главе с егерем находского князя.

Бедно одетые, истощенные крестьяне были вооружены палками и дубинами. Высокий угловатый егерь грубым голосом отдавал краткие приказания загонщикам. У него было красное лицо, на багровой шее выделялись светло-рыжие волосы. Крестьяне по приказанию растянулись цепочкой. Услышав сигнал расставленных напротив ловчих, егерь пронзительно засвистел, и крестьяне, как было условлено, медленно тронулись с места. Вскоре егерь и крестьяне исчезли в лесной чаще. Послышались громкие удары палок по стволам деревьев и крики, которыми они выгоняли зверя для высокопоставленных господ и для их гостей.

Крепостным пришлось бросить уборку урожая на своих полях, чтобы развлекать знать. Некоторые крестьяне охотно отбывали эту повинность вместо барщины, что было легче, чем потеть в жару под угрозой кнута на панских полях, терпя грубые ругательства и понукания. Но большинство загонщиков согнали сюда силой.