Скалаки

— Что, меня на лавку? Меня, свободного ртынского крестьянина?! — вскричал он с такой силой, что писарь даже выронил перо из рук.

— На лавку! Ложись! — кричал управляющий.

— Только дотронься до меня, холоп паршивый! — и Рыхетскии отшвырнул лавку ногой так, что она с грохотом вылетела в переднюю. Мушкетер хотел было броситься на Рыхетского, но, прежде чем он успел что-либо сделать, староста так его ударил в спину, что мушкетер последовал вслед за лавкой. — У меня есть права! Попробуйте только посягнуть на свободного! — кричал Рыхетскии, выпрямившись во весь рост посреди канцелярии. Лицо его покраснело от гнева.

Управляющий был вне себя. Он никогда не видел ничего подобного. И действительно, он не имел права обращаться так со свободным крестьянином.

— Ну подожди ты, негодяй! — прошипел он и излил всю свою злобу на Уждяна и Бартоня.

— В кутузку их!

Лашек, который уже успел опомниться, и слуги, прибежавшие на шум, набросились на Бартоня и Уждяна. Рыхетскии только вздохнул.

— Ничем не могу помочь вам, — сказал он глухим голосом. — Но только не сдавайтесь!

— Не сомневайся! — мужественно сказал драгун. — Расскажи обо всем нашим.

Их увели.

— Мы еще посмотрим, — угрожающе сказал управляющий Рыхетскому, но тот даже не оглянулся и пошел следом за арестованными. Он не был крепостным, и у него были привилегии, которые служили ему защитой.

Когда Балтазара и Бартоня вели через двор, им повстречался плговский эконом, бывший княжеский камердинер. Он узнал старого драгуна, и на его губах появилась злорадная усмешка.

— Ха-ха, пан драгун, придет ли теперь депутация просить за тебя? — сказал он и захохотал. Балтазар только сжал кулаки.

— Ну, прощайте, друзья! — сказал Рыхетский и махнул им рукой.

В усадьбе «На скале» перепугались. Хорошо еще, что им обо всем рассказал рассудительный Рыхетский. Если бы они услышали это известие от других, сколько ужаса оно принесло бы с собой. Нывлт их несколько успокоил, но все же они были в тревоге.

Мрачно опустив голову, Рыхетский возвращался домой.

«Так дело не пойдет, — думал он. — Чем дальше, тем хуже». И он невольно вспомнил Микулаша Скалака.

— Хоть бы паренька бог сохранил, — прошептал староста, думая об Иржике.

Еще одна беда свалилась на Лидушку: ее милый «дядюшка» сидел в заточении. Весть об этом скоро разнеслась по всей округе.

— Их там били, управляющий выместил на них всю злобу.

Народ ругал управляющего и его подручных: ведь они мучили тех, кто вступился за крепостных. По всей округе только и говорили о Балтазаре, Бартоне и Рыхетском. Они снискали всеобщее сочувствие, лишь один Ржегак из Слатины твердил:

— Разве я не предупреждал? Это им за то, что они не обратились к господам.

Через неделю арестованных отпустили. Остановившись на вершине холма, Уждян погрозил в сторону величественного замка.

— Погодите же! За все время, что я был драгуном, со мной такого не случалось. Теперь, на старости лет, пороть меня на лавке, как рекрута! Вы еще услышите о драгуне!

Куда бы ни пришел Балтазар, его повсюду приветливо встречали и все относились к нему с сочувствием. Гнев и ненависть народа против господ из искры разгорались в пламя.

Глава седьмая СЕМЕЙНАЯ КНИГА

Жатва кончилась. Во время уборки урожая хозяину усадьбы «На скале» пришлось пережить много неприятностей. Плговский эконом пошел на всякие выдумки, чтобы заставить Балтазара почувствовать всю тяжесть крепостной зависимости. Выполняя волю управляющего, эконом вымещал и свою злобу на старом солдате. Бывший камердинер до сих пор не мог забыть памятного случая. Балтазару пришлось сначала работать на господских полях, но благодаря тому, что в этом году держалась хорошая погода, он без особого для себя ущерба успел убрать и свой урожай. Однако Балтазар крепко запоминал каждую несправедливость, и ненависть его росла. Видя мучения народа, много претерпев сам, он заметно переменился. Теперь при мысли: «Почему паны — всё, а остальные — ничто? Почему большинство народа должно мучиться из-за небольшой кучки людей?» — он уже не махал рукой и не говорил себе: «Я же не могу этого изменить!» У него появились новые мысли: «Что же дальше? Так продолжаться не может! А как все изменить?» Часто, гладя Медушку, он говорил ей:

— Ну, коняга, диковинных времен мы дождались! Знаешь, в армии было лучше, черт побери!

Кроме того, он еще должен был заботиться о Лидушке и Иржике. Девушка все время ухаживала За больным. Печально было в усадьбе «На скале». Цимбалы юноши лежали в углу, в избе не слышалось больше пения, только изредка утрами старая Бартонева запевала молитву.

Осень принесла с собой радость. Дни стояли солнечные, ясные. Казалось, что лето не хочет уходить. За это время Иржик пришел в себя и начал медленно поправляться. Лидушка даже заплакала, когда молодой Скалак впервые посмотрел на нее и улыбнулся. На лице его не было никаких следов безумия.