Скалаки

В августовское воскресенье, после полудня, в ртынской рыхте собралось несколько человек. Это были самые почтенные люди из деревень Находского панства. Пришел сюда и Иржик Скалак, его цимбалы лежали где-то в углу. Вместе с ними он отбросил и маску юродивого. На таком собрании Иржик мог показаться в своем подлинном виде. Этим людям можно было довериться. Он сошелся с ними во время своих скитаний и с согласия Рыхетского созвал их сюда. Теперь ему нетрудно было уговорить ртынского старосту, который после опубликования указа сразу согласился с предложениями Иржика. Имея на своей стороне Рыхетского, Иржик надеялся на успех: этот человек был известен по всему краю и пользовался всеобщим уважением.

Балтазар Уждян молча сидел в углу. Он только что закончил свою гневную речь, в которой сообщил, что плговский эконом приказал ему послать в няньки девушку, живущую у него. Старый хозяин знал, зачем пану эконому понадобилась нянька. Только не видать ему Лидушки на своем дворе. Однажды она уже спаслась от сетей, в другой раз в них не попадет, а Балтазар не выдаст ее, даже если разорят всю его усадьбу. Больше всех это известие задело Иржика. Он заговорил о том, что настало самое удобное время помочь народу. Иржик рассказал о всех мучениях крепостных, свидетелем которых он был во время своих скитаний и о которых знали все; он говорил, что мирные действия бесполезны. Чем больше народ будет терпеть, тем больше его будут угнетать. Мы должны верить, что весь народ, во всяком случае большая его часть, поднимется, как только будет дан сигнал.

— Мы все, все деревни, вся округа с оружием в руках соберемся перед замком и предъявим свои условия. Мы заявим, что не будем платить налогов и работать на барщине до тех пор, пока с нами не договорятся. А если они вздумают применить силу, у нас тоже найдется оружие, — говорил Скалак.

— С оружием нам идти нельзя, — возражал Рыхетский. — Мы откажемся отбывать барщину, им придется договориться с нами. Но с оружия начинать нельзя.

— А если они пойдут на нас?

— Тогда будем обороняться.

— Да пойдут ли все с нами? — спросил один из крестьян.

— Заставим, другие округи нас тоже поддержат, — ответил Иржик.

— Какие же?

— Полицкие, я знаю, там тоже зашевелились, да и немцы за горами, в Броумовской округе.

— Если три округи, тогда бы дело наше вышло! А когда начинать?

— Немедленно, — ответил Иржик, — куйте железо, пока горячо.

Однако Рыхетский и все остальные, кроме Балтазара, который хранил молчание, стали возражать против этого предложения Иржика. Нывлт призывал немного подождать: может, тем временем станет ясно, что принесет «окончательное решение», о котором говорится в указе. А кроме того, надо и с полицкими посоветоваться.

— Это можно сделать, не откладывая, — сказал Иржик и вышел. Через минуту он вернулся с каким-то человеком, который сидел под липами возле рыхты.

— Это — Достал, из Маховской Льготы. Он вам обо всем расскажет лучше, чем я.

Достал, высокий, худой человек с горящими глазами, сел и стал рассказывать, что в Полицкой, а особенно в Броумовской округе, среди немцев пошло волнение. Они уже решили прибегнуть к силе, чтобы помочь себе.

— Если бы и вы так порешили, было бы много легче, вместе сподручнее действовать, чем врозь.

Его предложение было охотно принято, но Рыхетский добавил, что такое важное дело нельзя начинать с места в карьер, надо еще хорошенько все обсудить, а пока подождать.

— Ну, хорошо, — сказал Достал, — подождем, а я тем временем свяжусь с немцами, они близко, да и с остальными.

— Можете все доверить Иржику Скалаку, он будет нашим посредником, — предложил Нывлт.

После этого все уселись за стол и хозяин поставил угощение. Иржик уже раньше, во время своих странствований, слышал о Достале, а затем узнал его как нужного ему человека и познакомился с ним, но хитрый горец не полностью доверял юродивому. И только сегодня, когда Иржик привел его на собрание известных в округе людей, Достал вполне поверил ему. Уходя, он пожал Иржику руку и сказал: «До скорой встречи во Льготе!»

Только на обратном пути домой Иржик завел разговор о Лидушке и плговском экономе.

— Что будем делать? — спросил Балтазар.

— В поместье ей идти нельзя.

— Бедняжка ничего об этом и не знает.

К вечеру они пришли домой. Во дворе было тихо и пустынно. Не слышно было ни звука. Иржик удивился, что Лидушка не выбежала, как обычно, им навстречу.

— В чем дело? Может, все ушли в деревню? — спросил, недоумевая, хозяин.

Войдя в комнату, они остановились в изумлении. Несколько стульев было опрокинуто, стол сдвинут со своего места, а в углу у печки сидела старая Бартонева и плакала.

— Что случилось? — вскричал Балтазар, предчувствуя недоброе.

Увидев хозяина, старуха громко зарыдала и стала причитать:

— Ее нет! Нет!

— Кого? Лидушки? — спросили в один голос мужчины.

— Лидушки, — причитала старуха. — Ее увели.

— Куда увели? — вскричал Балтазар. — Перестань плакать и расскажи, что произошло, — велел он.