Скалистые Горы

Весь день Жёлтая Пыль просидела на окраине деревни, обхватив голову. Ей казалось, что прикосновение стального лезвия до сих пор холодит её лицо. Потрясение было велико. В стойбище слышались воющие женские голоса. Иногда она оборачивалась и сквозь слёзы смотрела на толпу. Множество людей собралось над останками Горного Ворона. Почти каждый приносил что-нибудь в подарок умершему и оставлял принесённое на расстеленной шкуре, куда уложили труп. После долгих церемоний изуродованное тело плотно завернули в шкуру бизона, перетянули кожаными ремнями и отвезли к раскидистому дереву на берегу реки, где поместили на горизонтальных ветвях и только после этого оставили в покое.

Вечером Эмили вошла в палатку и увидела, что Неподвижная Вода и Женщина-Дерево сидели возле затухшего костра с лицами, вымазанными золой. Неподвижная Вода тихонько скулила, её круглое лицо с приятными мягкими чертами было искажено гримасой отчаяния. Старуха-мать тянула какую-то жуткую песню, от звука которой сердце превращалось в кусок льда, и держала в руке обнажённый нож. Эмили невольно вздрогнула, увидев лезвие. Женщина-Дерево внезапно повысила голос, сделав песню пронзительно-пугающей, вскинула нож и с размаху опустила его на свою левую руку, где на двух пальцах уже не хватало по одной фаланге. Теперь она укоротила себе ещё один палец — знак потери очередного сына, теперь последнего. Она не застонала, не щёлкнула зубами, не дёрнулась при ударе лезвия о кость, но продолжала петь, лишь на секунду сбив ритм.

Неподвижная Вода вскочила на ноги, подобрала отрубленный кончик и вдруг бросилась к Эмили. Свалив её на землю, индеанка принялась с силой натирать её лицо золой, пачкая кровью её и без того окровавленные щёки и подбородок.

Первые дни после смерти Горного Ворона люди оставляли перед его жилищем сумки с кусками мяса, а однажды кто-то положил у входа целого оленя. Кормилец погиб, соплеменники заботились о тех, кто остался без защитника.

Через неделю, когда официальный траур закончился, пришёл Безлошадный и долго разговаривал с Женщиной-Деревом, после чего забрал Жёлтую Пыль с собой. На следующий день Волчья Рубаха увёл в свою палатку Неподвижную Воду и Женщину-Дерево.

***

К середине октября Жёлтая Пыль поняла, что забеременела, но разобраться, кто из индейцев был отцом ребёнка она не могла да и не хотела.

По понятиям Черноногих наступала зима. Я хорошо помню, что в то время Черноногие делили год на лето и зиму, для них не существовало ни весны, ни осени, они знали только тепло и холод. Лето заканчивалось с приходом холодов, когда позади оставалась большая охота на бизонов и было заготовлено мясо на зиму. Зима могла прийти то раньше, то позже, и по этой причине лето было то короче, то длиннее. Как лето, так и зима делились у Черноногих на семь отрезков времени, каждому из которых соответствовало своё особенное состояние природы.

Пришло Время-Облетевших-Деревьев-И-Первой-Бури.

В день, когда налетел первый ураган, в палатку Безлошадного вдруг пришла Женщина-Дерево. Она долго разговаривала с Безлошадным и его женой по имени Длинные Пальцы, после чего они все устроились на тёплых шкурах, и Женщина-Дерево разложила перед собой всяческие травы. Внезапно Безлошадный поднялся и, подойдя к Жёлтой Пыли, что-то обеспокоено спросил, показывая на её живот. Старуха подняла глаза и отрицательно покачала головой. Нет, она не повредит ребёнку. Она пришла для того, чтобы помочь Жёлтой Пыли стать настоящей Черноногой.

Ураган бился о стены палатки всей своей могучей грудью.

Старуха наполнила деревянную миску растолчёнными травами и залила горячей водой.

— Пей, — сказала она Эмили, и девушка послушно влила в себя душистую жидкость. Почти сразу в голове закружилось.

— Я надеялась, что Жёлтая Пыль не покинет меня. Я надеялась пользоваться её силой… Но так уже случилось… Я пришла, чтобы помочь ей понять нас. У неё хорошая голова, хотя на ней растут такие светлые волосы… Она выпила мою траву, и скоро духи помогут ей понять нашу речь. Она будет думать, что спит, но на самом деле это не сон. Я буду рассказывать, а она пусть слушает…

Старуха замолчала на несколько минут, затем глубоко вздохнула и заговорила вновь: