Скалистые Горы

— Что ж, — после продолжительного молчания старик медленно закивал седой головой. — Я помолюсь за неё. Я пойду тебе навстречу, но молиться буду не от моего имени. Я хочу, чтобы ты помнил о том, что вся тяжесть её выздоровления ляжет на тебя. Не знаю, почему ты дорожишь этой странной женщиной. Духи дали ей её судьбу, духи направляют её в нужную сторону. Ты хочешь изменить её. Я выполню твою просьбу, но вскоре ты сам убедишься, что жизнь твоей жены, пусть у неё и будет здоровое тело, наполнится иными испытаниями, которые, скорее всего, будут куда тяжелее, чем её нынешняя болезнь. Наша жизнь всегда усложняется, когда мы оспариваем решения Творца. Я думаю, что ты совершаешь ошибку, прося за свою жену. Но никто не должен отказывать, когда к нему обращаются за помощью…

Старый Медвежья Голова не спешил с исполнением задуманного, объяснив, что ему потребуется несколько дней, чтобы подготовиться к Ночной Церемонии. Наконец, Медвежья Голова объявил Безлошадному, что срок пришёл. Однако на следующий день он вновь встретился с ним и сообщил, что утром к нему примчался гонец из соседнего клана с известием о внезапной кончине троюродной сестры Медвежьей Головы. Это означало, что старик уходил в траур и в течение четырёх дней не мог показываться на людях, следовательно, не мог он проводить и Ночную Церемонию.

Безлошадный пришёл в отчаяние. Его золотоволосая жена угасала с каждым часом.

— Терпение, мой молодой друг, на всё воля Нашего Отца, — сказал, уходя, старый индеец, и нерасчёсанные длинные волосы седыми прядями закрыли его морщинистое лицо. — Но я успокою тебя. Сегодня я видел, как прозрачная золотистая тень женщины черпала воду из реки. Это замечательный знак. Приходи ко мне ровно через семь дней…

Безлошадный сделал, как было велено.

Войдя в палатку Медвежьей Головы, он увидел нескольких стариков, которые развешивали на шестах небольшие связки с подношениями Невидимым Духам. Безлошадный положил свои дары перед одним из старцев. Всё жилище было заставлено корзинками и свёртками с едой. Через некоторое время в палатку пришли ещё человек десять. Но никто не опустился на землю, покрытую тёплыми шкурами, пока своё место не занял Медвежья Голова.

— Священные Силы, помогите нам. Мы собрались здесь все вместе, чтобы поговорить с вами. Услышьте наши песни и наши молитвы. Дайте нам силу, чтобы мы могли укрепить наших детей и внуков. Дайте нам силу, чтобы мы сумели помочь больным людям…

Одна из женщин взяла палочками красный уголь из костра и положила его на земляной алтарь, насыпанный перед огнём. Медвежья Голова посыпал на уголь душистой хвоей. После этого все присутствующие взяли двумя пальцами по тонкому кусочку мяса. Старик протянул руку и положил свой кусок мяса на земляной алтарь.

— Духи Земли, примите эту еду и благословите нашу жизнь, чтобы она не знала голода…

Собравшиеся хором присоединились к его молитве, после чего съели свои ломтики мяса. Медвежья Голова тем временем раскладывал вокруг алтаря листья полыни, неторопливо снимая их со стеблей. Завершив это, обмазал руки жиром, в котором была размешана священная красная земля, после чего скатал сухие листья в шарик.. Как только шарик из листьев достаточно склеился жиром, Медвежья Голова бросил его в руки Безлошадному, и тот дважды провёл им по обеим сторонам своего тела.

— Стоящий-Над-Нами, помоги мне очиститься, — повторял он. — Духи полыни, изгоните из меня дурные чувства…

Безлошадный передал шарик человеку, сидевшему слева, и так повторялось до тех пор, покуда целительные листья полыни, склеенные красной землёй и жиром, не обошли по кругу всю палатку. Медвежья Голова всё подбрасывал хвою на угли, и душистый дым окутывал всех собравшихся.

Песни и молитвы звучали до наступления темноты. Тогда Медвежья Голова дал всем знак замолчать и принялся заворачиваться с головой в бизонью шкуру, расписанную специально для Ночных Церемоний особыми рисунками. Мальчик-помощник стал со знанием дела сооружать из двух палок крест и укреплять на них небольшое женское платье из оленьей кожи. Вскоре перед собравшимися появилось неуклюжее чучело с торчащими из рукавов пучками сухой травы — оно символизировало Жёлтую Пыль. Взяв чучело за основание, Медвежья Голова четыре раза медленно обошёл костёр, не испытывая никакого неудобства от того, что был полностью закутан в шкуру, и вышел наружу.

Женщина, положившая первый уголь на алтарь, дала собравшимся знак, чтобы все приступили к пище. Индейцы потянулись к корзинам и сумкам и принялись жевать, изредка перебрасываясь словами. С задней стороны палатки послышалось пение Медвежьей Головы, но никто словно не слышал его. Пища была самостоятельной и не менее важной частью ритуала, чем специальная молитва старика. Люди ели, чтобы создавалась здоровая атмосфера, чтобы их тела наливались жизненной силой, передавая эту силу через молитву Медвежьей Головы хворавшей Жёлтой Пыли. Её чучело, унесённое наружу, должно было вобрать в себя все недуги молодой женщины, после чего Медвежья Голова намеревался сжечь его.