Скалка

— Несложная тема, если любить логику, конечно. — Он уже быстро бьет по клавиатуре, не обращая больше на меня внимания. — А я ее люблю.

— Ты мне реферат пишешь? — не веря в собственные слова, спрашиваю я. — Ты? Ты же меня столько гонял за…

— Не хочу, чтобы ты ночь с этим сидела. Но утром прочитаешь раза три и ответишь на мои вопросы. Не думай, просто так работу не отдашь. И еще, — продолжает он, поднимая на меня взгляд, недобрый такой взгляд, — ты зачем меня зеленкой измазала, пока я спал?!

Я не знаю, что ему сказать. Молчу беспомощно, а в голове одно крутится: лишь бы правду не узнал! Да еще и с зеленкой переборщила — вымазала даже там, где прыщей не было.

— Ну так что? — По его хмурому виду понятно, что не отстанет, докопается до меня. — Захотелось покуражиться? В детстве не наигралась?

— Это чтобы отличить старые волдыри от новых!

— Каких еще новых? — Мне не показалось, в его голосе только что проскочил испуг. — Это что, еще не все?!

— Нет конечно! Это только начало. Еще несколько дней высыпать будут. Вот и будем наблюдать… за процессом, так сказать. А что ты хочешь на ужин? — быстро меняю тему, лишь бы не вернулся снова к зеленке. Вообще, надо было сначала все выяснить, а потом уже мазать. Это же надо, какая девица наглая! Я бы так не смогла.

Он что-то буркнул в ответ, не разобрала даже что, и уткнулся в свой ноут. Бьет остервенело по клавиатуре, головы не поднимает. Ну да ладно.

— А чем это так пахнет? — спрашивает Холодов после почти получасового молчания. Никогда раньше не видела, чтобы человек мог так увлеченно что-то делать, не теряя концентрации. Нет, Туева так доклад по английскому готовила, но это особый случай.

— Ты что готовишь? — раздается уже над ухом.

Чуть отхожу в сторону, чтобы дать Ярославу место, и с удовольствием вижу, как вытягивается его зеленоватая физиономия.

— Это что, ризотто? Судя по запаху, настоящее, — критическим тоном выдает гад, явно не веря в собственные слова. — Похожий запах… Я такое в Милане себе часто заказывал. Ты знаешь, что ризотто изначально было блюдом севера Италии? Его история восходит к средним векам.

Пфф! Тоже мне знаток! Да какое настоящее, если тут шафрана нет?! И бульон, что от курицы остался, для ризотто нужно было по-другому готовить, но кто же знал? Про нормальный пармезан я вообще молчу.

— Правда? Я не знала. Тебе нравится? Мне только масло надо добавить…

— Масло? Держи, — подает мне бутылку подсолнечного. Да, Ярослав Денисович, в кулинарии вы не сильны. От слова «совсем».

— Спасибо! А теперь подай, пожалуйста, сливочное. — Гад недоверчиво поглядывает на меня, но молчит. То-то! — Надеюсь, ты любишь с грибами? Могу завтра приготовить с морепродуктами.

Он смотрит на меня слегка осоловелым взглядом. Все-таки болезнь дает о себе знать. Хотя я, честно говоря, переживала, что будет хуже. Но сегодня хоть и обсыпанный весь, но без температуры. Наверное, это и правда любовь, если смотрю на него такого зеленого, а он все равно самым красивым кажется. Да не кажется, он и есть самый красивый мужчина из всех, кого я знаю!

— К ризотто хорошо подходит белое вино, но это ведь не наш вариант, верно?

Улыбаюсь гаду и вижу, как он вытаскивает большие красивые тарелки. Хм, я такие прежде не замечала в шкафу.

— Верно. Не наш вариант. Чай будешь или кофе?

— Чай, наверное.

Он медленно ест, о чем-то явно задумавшись, а я боюсь нарушить эту тишину неуместным вопросом.

Я не очень понимаю, что сейчас происходит, но точно знаю: что-то меняется, что-то очень важное. Настолько значимое, что, кажется, это даже можно ощутить на кончиках пальцев. Незримые, но очень важные перемены. Как он коснулся моей руки после ужина, как мягко поцеловал в губы, как поблагодарил — это было сделано с такой удивительной нежностью, что на мгновение мне показалось, что сейчас, именно сейчас состоится наш первый по-настоящему серьезный разговор. И он наконец скажет такие слова, после которых мне уже не будет страшен приезд ни моей мамы, ни его, а также мое будущее в универе или за его пределами. Да какая разница, что будет, если он рядом?!

Но все это лишь в моей голове. Ярослав отводит меня в спальню, тихонько целует в висок и велит спать.

Впервые за эти дни, что живу у Холодова, засыпаю одна. Удивительно, как быстро я привыкла к тому, что рядом со мной мужчина. И ведь правда потом никому ничего не объяснишь. Проваливаюсь в сон ближе к полуночи, думая что-то очень плохое про «чистильщика» Синяева, которому взбрело в голову заставить меня переделывать работу. Несколько раз за ночь просыпаюсь оттого, что холодно. Не понимаю, почему-то все время одеяло оказывается у ног. И лишь под утро сплю хорошо, спокойно. Мне тепло.

— Ты во сколько лег спать сегодня?

Мой взгляд прикован к обнаженной спине Холодова, удивительно чистой спине, без каких-либо высыпаний. Даже странно для человека с ветрянкой. Он стоит перед раковиной в ванной и умывается. Зеленка за ночь потускнела на лице, но еще несколько дней точно продержится.

— Под утро, часов в пять. — Оборачивается ко мне и быстро притягивает к себе. — Ты как спала?