Скалка

Вот же умный гад! Я сама вчера немало удивилась, узнав, что привычная зеленка не так уж и эффективна и сейчас есть масса других средств, которые и вылечат быстрее, и в красно-зеленого леопарда больного не превратят. В моем случае все же немного жаль. После всего того, что я вчера услышала, он точно заслужил немного зелени на свою наглую физиономию.

После нашего вчерашнего разговора Ярослав попросил меня не ходить сегодня в универ. Потому что здесь я нужнее… К тому же с утра всем преподам явно будет не до студентов с их проблемами. В общем, сиди, Тамара, дома.

Мне все нравится в его квартире. Абсолютно все. Мне здесь так хорошо, что я пока не могу определиться с тем, где мое самое любимое место. В первый раз, когда тут оказалась, думала, что кухня, а после того, как мы… к спальне я отношусь с особым трепетом. Когда захожу туда, в памяти всплывает смятая постель, я на ней, и он… обнимает меня нежно, что-то шепчет в ухо. Тело мурашками покрывается, когда я вспоминаю свой глухой крик…

Он больше даже попытки не предпринимал снова сблизиться. Я понимаю, что у него ветрянка и температура только спала, но иногда ловлю на себе его взгляд. Такой оценивающий, наглый, мужской. И ничего не сказал на то, что я по тормозам тогда вдарила, но мне до сих пор неловко. Ярослав так и не отпустил меня сегодня спать на диван — только вместе с ним, в спальне, на его огромной кровати…

Но еще есть ванная… Большая шикарная ванная, в которую я очень-очень хочу забраться минут на двадцать. Когда у тебя маленькая квартира и большая семья, а потом на их место приходит общага с десятком таких же, как и я, девчонок, то понежиться в горячей водичке с мягкой пахучей пеной просто невозможно.

— Еще компресс из соды помогает, перекись водорода тоже, — доносится из спальни.

«Ну надо же, все вычитал», — усмехаюсь про себя. Ярослав сидит на кровати по-турецки, взгляд его сосредоточен на экране телефона.

— Все в порядке? — спрашиваю, ставя на тумбочку лекарство, вату, фурацилин…

— Да. Поздравляю, кстати, у вас будет новый декан. Пока и. о. Краснова, но она долго не продержится, перейдет на исследовательскую работу. Еще двух ваших маркетологов убрали: Жукова и Кузовлева. Что тут у тебя? — Он удивленно посматривает на мои приготовления. — Ты всерьез собралась меня лечить?

А вот теперь уже мой черед недоумевать.

— Держи таблетку, она должна уменьшить зуд. А теперь, — терпеливо объясняю, глядя, как он покорно проглатывает лекарство, — будем обрабатывать волдыри.

— Везде? — уточняет таким обыденным тоном, что я легко соглашаюсь.

И только через мгновение понимаю, на что я подписалась. Он начинает раздеваться. Полностью… Мамочки!

— Нет! — Хватаю за руку, когда он уже потянул трусы вниз. — Нет! Не надо!

— Почему? — вопросительно приподнимает бровь, а у меня сердце ходуном зашлось. Да я сейчас еще краснее, чем он со своей ветрянкой.

— У тебя там что, тоже волдыри? — зло шиплю на него и стараюсь смотреть только в глаза. В нахальные синие омуты, в которых сейчас полыхает огонь.

— А ты проверь. — И тянет, поганец, мою руку к своему паху. Елки! Вот тебе и позаботилась о больном!

Что-то в моем лице его то ли пугает, то ли настораживает, но руку мою отпускает и откидывает голову назад.

— Действуй! — отдает короткий приказ и прикрывает глаза. Вовремя, кстати, я хоть не смущаюсь теперь. Можно, наконец, спокойно и обстоятельно всего его рассмотреть. А посмотреть тут есть на что. И если верхнюю часть я уже обследовала на днях, то все, что ниже пояса, вижу впервые. Все идеально чистое, подтянутое и накачанное. На ногах, бедрах не выскочило ни одного волдыря, даже покраснения нет.

— Тамара, — слышу непривычно мягкий голос. — Мне очень нравится, как ты на меня смотришь, и, если ты чуть поднимешь взгляд…

Послушно смотрю чуть выше…

— Стояк, — будничным тоном объясняет он как ни в чем не бывало. — Обычная реакция на тебя. Ну так как? Мазать будем или все же потом?

Быстро хватаю лекарство с ватным диском. Так быстро, что это даже у меня вызывает улыбку. Я протерла его лицо и шею фурацилином раза два. Надеюсь, все верно сделала. Взгляд от лица старалась больше не отводить, зато постоянно ощущала руку Холодова где-то в районе поясницы.

— Мне кажется, этого достаточно для начала. — Чуть отодвигаю в сторону медикаменты — сегодня еще пару раз протру. — Тебе нужно больше пить и отдыхать. Может, поспишь?

— Спасибо! — произносит он неожиданно, улыбаясь уголками глаз. Редко увидишь у него такую улыбку. — Обо мне так еще не заботились.

— Не заботились? — на автомате переспрашиваю, ловлю его взгляд и тут же замолкаю. Взгляд, полный тоски.

— Нет! Всю мою жизнь меня окружали в основном суровые мужчины, у которых было свое представление о том, что нужно мальчишке. Так что да, так нежно обо мне еще не заботились. Поспишь со мной?

Быстро натягивает штаны, а я ловлю себя на мысли, что в ванную попаду нескоро. Да и чего я в ней не видела. А вот здесь, на этой постели…

— А какие мужчины тебя окружали? — Тихонько ложусь рядом, повернувшись к Ярославу боком. — Твой папа, твои дяди?