Скалка

— Уборка, значит? А где? У нас в универе? Или на факультете? Если Дятлова так беспокоится за себя, значит, это как-то с Заварским связано, верно?

— Помнишь, как ты мне под машину бросилась? — вдруг обрывает мои размышления Ярослав. — Не тогда в Дубках, а здесь, рядом со зданием университета? Я тогда еще отложил встречу, чтобы отвезти тебя в общагу.

Еще бы не помнить! Да я тогда по-настоящему тебя и разглядела! И сердце замирало от одной твоей улыбки. И я еще не представляла, что ты и есть тот самый грозный англичанин, которого все уже успели испугаться. А ты все на мою попу пялился!

— Вижу, что помнишь. — Он довольно ухмыляется и, подтягиваясь на руках, удобнее усаживается на диване, укрывая нас обоих пледом. — Строго говоря, в тот день все и началось.

— Что? — Вот же гад! Видит же, что мне интересно!

— В вашем университете всегда процветала коррупция, посмотри на своего приятеля Козлова. Таких шалопаев, устроивших бизнес на курсовых, проверочных, да и дипломах, несколько десятков. Но в последние пару лет… — Яр замолкает. Потом спрашивает: — Чай сделаешь? Пить хочу.

Вот же гаденыш! Всего зеленкой измажу! И ничего мне за это не будет! Подрываюсь, иду на кухню, быстро включаю чайник. Елки, в нем воды нет! Да что ж такое… Шагов за собой не слышу, значит, больной подниматься не собирается и мне придется нести поднос в зал.

— Еще пару бутербродов сделай, пожалуйста. С сыром и ветчиной!

Терпение, Тамара! Терпение!

— Держи! Приятного! — Чуть чай не расплескала, пока ставила его на столик рядом с диваном. — Так что в последние пару лет? Что изменилось?

— Купить в универе можно практически любую работу на любом факультете. У студентов появлялись проверочные с ответами задолго до того, как эти работы им нужно было писать. Улавливаешь?

По спине пробежал неприятный холодок. Сейчас вернется к тому злополучному тесту. Я так и не знаю, откуда его Колька нам притащил. И точно!

— Помнишь, Козлов накануне принес вам все варианты моего промежуточного теста?

— Да всю жизнь помнить буду! Кстати, больше я у Козлова ничего не брала.

— Хорошая девочка! — одобрительно кивает. — Это я ему слил тот тест.

Что? Что?!

— Ты?! — Вскакиваю с дивана, сбросив на пол весь плед, так что Холодов немного поежился. Да и пусть! — Как — ты? Ты что, сам у себя его украл? А потом нас всех…

— Успокойся, Тома, успокойся. Не думал, что ты так бурно отреагируешь.

— А как мне реагировать?! — Голос на визг вот-вот сорвется. И вот этот… вот с ним я… вчера… слов цензурных подобрать не могу!

— Мне нужно было понять, у кого именно всплывут мои тесты. Честно, не ожидал, что ты это будешь… Ты ведь никогда не попадалась на списывании, да, Скалкина?

— Это подло! То, что ты сделал, называется подлостью! — чеканю каждое слово.

Но он даже не меняется в лице. Хотя больше покраснеть, наверное, уже невозможно. Вот-вот, завтра, наверное, уже покроется противными пузырьками. Приеду домой, куплю Сеньке килограмм шоколада его любимого! Пусть мама ругается, но пацан заслужил.

— Система нехитрая, но рабочая. Если не ошибаюсь, подобная схема отработана в наркобизнесе, — ровным тоном продолжает Холодов, ни капли не обидевшись на мою тираду. — Все максимально закрыто, в «телеге» несколько анонимных чатов. Пишешь свой заказ, через несколько часов, максимум сутки, получаешь что надо. Заказчик не знает исполнителя, и наоборот. Деньги на анонимных кошельках или левых картах.

— Обалдеть! И это в нашем универе? — недоверчиво переспрашиваю, но умом понимаю, что он правду говорит. — И ты слил свой тест в этот чат?

— Нет, у меня не было в него доступа, ни в один из чатов. Они долго не живут, неделю-две максимум, потом собираются заново. Попасть туда можно только по приглашениям. Был лишь один контакт, его еще до меня взяли за яйца. Он никого живьем не знал, но в чат его иногда звали.

— Тогда как?

— Просто во вторник забывал после каждой пары флешку на столе. После одной из них она пропала. Кто ее взял — не знаю, да и не важно. Важно, что она вечером оказалась в чате и Козлов ее купил. А дальше ты все знаешь.

— Ничего я не знаю! Ты меня…

— Не только тебя, не только, — перебивает Холодов и внимательно смотрит на меня. — Я у тебя спрашивал: ты точно хочешь это знать?

— Да!

— Тогда давай без истерики. И спасибо скажи: то, что я тебе сейчас рассказываю, знает очень мало людей.

Забираю у гада его чай — хоть какая-то компенсация за все то, что он сейчас наговорил и скажет еще. Не сомневаюсь, что самое неприятное впереди.

— Спасибо! — Делаю большой глоток и оставляю кружку в руках. — Что значит — не только меня?

— Я всех вас четверых спрашивал, откуда тесты, — тебя, Зайцеву, Иваненко и Дятлову. И, надо отдать должное твоей безумной храбрости, а точнее, глупости: ты единственная из всей вашей компании ни на кого не указала пальцем.

— Как спрашивал? Девчонки не говорили…

Он молчит, прикрыв глаза, а я перевариваю. Значит… Они сдали Кольку? Откуда бы Холодов еще узнал…

— То, что профессорский сынок отнюдь не по-философски относится к бабкам, я знал и раньше. Так что не удивился, когда Дятлова его спалила.

— Что? Ленка? Они же…