Скалка

Кажется, она и правда не понимает, что произошло. Для нее это развлекуха, повод языком почесать и похихикать за спиной. А я… да меня словно раздели и выставили напоказ. Да еще рядом с кем?! С Холодовым! Он и так считает меня полной дурой. Каждый раз, как сталкиваюсь с ним, все время лажаю. А так не хочется выглядеть в его глазах пустышкой.

— Ничего не круто, — тихо произношу, а сама вспоминаю, как в прошлом году мы ржали над роликом, в котором какая-то девчонка по пожарной лестнице сбегала с какой-то вечеринки. И ведь не объяснишь Люське, не поймет, пока сама в такой ситуации не окажется. Хотя… с нее всегда все как с гуся вода.

— Да не будет никто в сеть выкладывать, — вдруг говорит сидящий на переднем сиденье Козлов. — А если и выложит, то сразу удалит. Не волнуйся, Скалка, если видос и будет гулять, то только по чатикам. На ютьюбе точно не появится.

— Почему это? — удивляется Дятлова, даже снова откладывает свой мобильный. Ну да, у нас тут очень интересно, у меня, можно сказать, жизнь рушится.

— «Бритиш» твой сказал, если что в сети появится, то проблемы начнутся, — помолчав немного, объясняет Колька, а у меня внутри все сжимается. — Я уже передал кое-кому… так что… Да и нет там ничего такого, Тамар. Шутка же.

— Он это сказал? Тебе? — допытываюсь я. В другой раз не пропустила бы «шутку», но сейчас это неважно. — Но почему?

— Может, подружка у него ревнивая? И он вообще-то препод, а ты студентка. Это как бы не поощряется. Ну и… ничего такого, может, и не было, но выглядело все, — Люську явно несет, не понимает совсем, как мне неприятно это слышать, — волнующе. Не зря же потом те пацаны к тебе клеиться стали.

— У вас эта запись есть? Вы снимали? — обвожу взглядом девчонок, а они как-то сразу притихли. — Снимали?

— Ну вот, я так и знала, что ты захочешь потом посмотреть, — первой признается Маринка. — Для тебя же и снимала. И только.

— Телефон давай!

Дрожащими руками выхватываю у нее сотовый и пытаюсь найти запись.

— Только не удаляй, Том. Ты посмотри сначала! — просит Маринка, толкая меня в бок, но я не слушаю ее и быстро отправляю в корзину запись.

— У кого еще есть?

Оказалось, что у всех. Только у Козлова не было. Спасибо, друг!

Лично проверила, что все стерли. Только Дятлова, перед тем как удалить, все же переслала запись мне, сказала, чтобы посмотрела, когда успокоюсь немного. И вообще, по ее мнению, такие кадры надо оставлять для истории и потомков! Спорить не стала, приеду в общагу, сотру, даже смотреть не буду.

Всю оставшуюся дорогу девчонки обсуждают вечеринку, то есть ту ее небольшую часть, которую нам удалось застать.

— Ты, кстати, видела, с кем Семенова пришла? Я думала, они расстались.

— Тачка у подъезда Сонькиного стояла. Не заметила? «Гелик» чёрный? Так это Морозову папа подарил, он сегодня Рене сказал….

Слушаю их вполуха. Ну хорошо хоть, что от меня отстали. Вообще, я тоже люблю посплетничать и в другой раз обязательно обсудила бы, кто с кем и в чем пришел. Но вот сегодня… Только кухня и Холодов на глазах у всех.

Колька тоже молчит, я вижу его лицо в профиль, он неспокоен: губы плотно сжаты, глаза чуть сощурены, да он вообще напряжен. Странно его таким видеть. Козлов увалень, большой и неуклюжий. Пусть и хитропопый, но очень добрый и свой. А сейчас сидит как будто кол проглотил.

— …А правда, что Морозов со своей Галей расстался?

— Правда-правда, он свободен. И на него уже очередь выстроилась.

— Что, Дятлова, думаешь, у тебя получится?

Девчонки хохочут и продолжают перемывать кости бывшей девушке Морозова. Так и доезжают до общаги, делая ставки, кому достанется освободившийся мажор.

Только в общаге, когда все уже более-менее успокоились и занялись каждым своим делом, я осознаю, что за всеми этими переживаниями совершенно ничего не ела с самого утра. В животе неприятно урчит, день выдался нервный, слишком нервный, так что без зазрения совести топаю на кухню. И реально плевать, что после девяти я ничего не ем обычно. Завтра — да, но сегодня…

Какая же я молодец, что оставила одну миску с холодцом!

Голод страшный, сама не поняла, как полтарелки умяла. Так, надо остановиться, иначе опять расползусь, а этого допустить совсем нельзя.

— Ты не видела, тут сыр лежал?

Вика Туева растерянно осматривает полупустой холодильник и оборачивается ко мне. В ее глазах недоумение и какой-то… испуг?

Все-таки какая она странная. Нелюдимая совсем и подлая! Так подставить всех в прошлом году!

— Нет, не видела, — пожимаю плечами. — А что?

— Да я только днем купила, — чуть не плачет Туева. — Сначала ветчина пропала в четверг, теперь вот…

— Кто-то ест твою еду? — невольно включаюсь в разговор. — Это же общага! Хотя… у нас вроде все нормальные, не голодают.

Туева молча закрывает холодильник, я ловлю ее уже в дверях кухни.

— Подожди, ты… тебе, что… есть нечего?

До меня только сейчас доходит, что я практически всегда вижу пустой ее полку в холодильнике. Просто никогда прежде не задумывалась. Вика никогда не ест с нами на кухне, да я и не…