Скалка

— Ага! — На Дятлову стараюсь не смотреть, хотя на душе уже легче стало.

— Зачем про шпоры рассказала? Ты понимаешь, что теперь мы не только у Холодова, мы ни у кого списать не сможем?

— Лен, ты ведь не списываешь, ты вообще круче всех в нашей группе учишься.

— Я не за себя беспокоюсь. Ты всех сдала, и в любой момент Холодов может пойти в деканат и…

— Ну не пошел же! И нас туда не отправил. Он даже «должок» не спрашивал…

— Какой еще должок?

— Да я вроде говорила. Он, когда меня отпустил после теста, сказал, что с меня должок. Ну он не стал тогда докапываться, откуда у нас заранее были все варианты. Вот и…

— И ничего не просил? Ну значит, все еще впереди. — Ленка очень расстроена, хоть и пытается сделать вид, что все нормально. — Он ведь тебя оберегает. Все сегодня видели, как он не дал о тебе и слова сказать. И не спрашивал у тебя ничего. Хотя нас всех раздавил своими вопросами!

— Да я не знаю! Я хочу быть со всеми, Лен! Мы же все время вместе!

— Он тебя выделяет и не скрывает этого. Я раньше не понимала почему, а теперь ясно, Том. Ты ему стучишь на нас. Ладно-ладно, я понимаю, случайно получилось. — Дятлова вдруг поднимает руки вверх, типа сдается. — Успокойся. Чего дальше-то делать будешь?

— Наверное, надо девчонкам всем нашим сказать. Точно Иваненко и Люське. Они больше других пострадали. Ну и… надо придумать другие способы списывать. Я не ты, Лен. Я сама все не выучу, а по-другому диплом не получу.

— Ты понимаешь, что тебя не простят, если ты все расскажешь? Станешь изгоем, как Туева. Ее вся группа терпеть не может. Я удивляюсь, как она до сих пор не перевелась в другой вуз.

— Я же не специально!

— Специально или нет, но я бы на твоем месте промолчала. Тебе тогда придется рассказать и про твою аллергию на алкоголь. Или как там это правильно называется? Тебе ж теперь каждый будет рад подлить бухло в чай, понимаешь?! Хорошо, не все, но многие. Сама видела, как сегодня все сцепились друг с другом на паре у Холодова. Короче, Скалка, мой тебе совет: молчи и никому ничего не говори. Глядишь, само рассосется.

— Думаешь?

Очень хочу верить Ленке, что говорить не стоит, что все забудется, появятся новые интересы. Вон девчонки утром шептались, что якобы Морозов позвал Дятлову на свидание. Я не слишком прислушивалась, голова другим занята была. Все боялась, что будет неловко смотреть в глаза Холодову после вчерашнего, но он явно не придает этому такого большого значения, как я. Не знаю, чем я думала, когда решила, что нравлюсь ему.

— …Тома?! Ты здесь?! — почти кричит подруга и машет руками прямо перед моими глазами. — Говорю тебе, молчи — и все. Тебе тут еще два года учиться.

Я не знаю, права ли Лена, все-таки я дружу и с Маринкой, да и с Зайцевой всегда хорошо общались. Но мне реально полегчало после того, как я все вывалила Дятловой. Может, она права?

— Кстати, ты не знаешь, еще кто-то смог списать у Холодова на том тесте? Ну… кроме меня?

— Нет, конечно! Почему ты спрашиваешь? — Ленка подозрительно смотрит на меня, явно ждет продолжения.

— Да так…

Не знаю, говорить ли ей про сегодняшний разговор с англичанином, но раз уж призналась в нашей с ним встрече… Поэтому я продолжаю:

— Ярослав сказал, что не только мне дал списать тест, была еще одна студентка в нашей группе…

— Так и сказал? И с каких это пор он Ярослав? Ты же раньше в основном его гадом английским называла?

Да что ж такое! Неужели так всем очевидно, что он мне нравится? Да я сама для себя еще не решила, нравится ли. Ясно только, что бесит он меня до трясучки!

— Не это важно, Лен. Просто я подумала… Если он кому-то дал списать, может, этот кто-то и рассказывает ему про нас? Как он сегодня вопросы задавал, а? Непростые вопросы, как будто точно знал, кому и что говорить.

— Значит, опять Туева, — говорит Ленка с такой убежденностью, что я невольно ей верю, хотя Вика начала мне нравиться. За эти несколько недель, что живем в одной комнате, ничего криминального она не сделала, ведет себя тихо. — Ты же помнишь, что она натворила?

Конечно, помню! Забудешь разве такое.