Скальпель судьбы

Катя появилась первой, села на стул и устало улыбнулась. — Ты, Катюша, когда спала-то нормально? — Не помню, — всё так же с улыбкой прошептала подруга. — Работаешь сутки через трое, сутки через двое, сутки через сутки, сутки «через не могу», двое к ряду, трое к ряду, потом в день. Просыпаешься от того, что хочешь спать. А этот снег не заканчивается! И чего людям дома не сидится? Иногда кажется, что столько травм ни в одном году не было. А Аня ещё не приходила? На конференции докладывали, что у них кто-то умер ночью. Не слышала? Ира потрясла головой и задумалась. Сколько летальных случаев уже было в её жизни? И в их отделении, и в соседних, а привыкнуть никак не получается. Всё кажется, что не сделал что-то, не смог, не потянул. И самое страшное смотреть в глаза родным. И говорить те самые слова. «Мне очень жаль, но…» — Привет. — Анна плюхнулась на стул и сложила ладони в молитвенном жесте. — Кофе! Литр. Можно два! — Что так? — Устала. Конец года, скоро праздник, а такое впечатление, что армагеддец начинается. Достало всё! Начинаю взрываться по пустякам. Вхожу сегодня утром в ординаторскуюю. Сидит отдежурившая бригада и строчит утренние дневники поступившим больным. Один оформляет умершую. Лица у всех мятые, глаза красные, в ординаторской запах сигарет, кофе и конюшни. Попытки проветрить помещение закончились мольбами о пощаде и рекомендациями в мой адрес обследовать щитовидную железу на предмет гипертиреоза. Нормально? Потом пятиминутка, заведующий как из мясорубки! Красный, на всех орёт! Далее слово предоставляется старшей сестре, которая в свойственной ей шизоидно-эпилептоидной манере в миллионный раз повторяет одно и то же про учёбы, пробирки и журнал учёта температурного режима холодильника. Вот на кой мне этот холодильник, если он даже не у нас в ординаторской стоит? — Чем закончилось? — Высказалась, — угрюмо пробурчала Анна, маленькими порциями глотая горячий кофе. — Теперь со мной никто не разговаривает. — А с чего весь сыр-бор? — Жалобу накатал кто-то, врач ему не понравился. Капельницы не назначил! И антибиотики! У нас пациентка, искренне верящая в целебную силу мумиё, заговоров, а иногда и уринотерапии, считает себя вправе оценивать квалификацию врача по шкале «нравится/не нравится», исходя из того, что ей, видите ли, не назначили то, что соседке помогло! — Ну всё, всё, успокойся. Девчонки, а я вас не просто так позвала. — Ира посмотрела на подруг. Сколько лет они дружат? Считай, почти пятнадцать. С первого курса. А кажется, что только вчера познакомились. — Алёшка приглашает нас на какую-то модную выставку в торговом центре. Катюш, она на твой день рождения состоится. Ты же не против, а? А потом там в кафе посидим, пироженку съедим. Пошли? Катя подняла взгляд на Иру с мыслью отказаться, но увидела эти синие и почему-то грустные глаза — и только усмехнулась, слегка кивнув. — Ура! — воскликнула Иринка и потёрла ладошки. — Девчонки, я страсть как соскучилась по нашим посиделкам. Надо пользоваться моментом, а то потом меня как разнесёт, а тут ещё Воскобойников рядом! Пасёт меня так, ирландские сторожевые псы отдыхают. — А ты когда замуж-то за него пойдёшь? — Анна склонила голову набок и с интересом посмотрела на Воронцову. Ира вдруг как-то съёжилась и сжала кулаки. Анна протянула руку и накрыла чуть дрожащий кулачок своей ладонью. — Ну чего ты боишься? Это же не ящик деревянный, что, слава Богу, упёрся из твоей жизни. Алёша мужик основательный. Обеспеченный. Тебя на руках носит. Вот наследника заделал, как успел только? Ир, он хорошим мужем будет. Как и брат его! Они правильные мужчины. Почти как мой Шанин. — Почему «почти»? — вдруг вклинилась в разговор молчавшая до сих пор Катя. — Патамуша… не хирурги! А в остальном — классные они! Так, девчонки, мне пора! А на выставку мы пойдём, так Алёшке и передай. Давно я на моднячих выставках не была.