Скальпель

Мы направились к дому. На губах Сереги тлела едва заметная ухмылка. Я недоуменно поглядывал под ноги. Иван вошел последним, медленно и тяжело подымаясь по скрипучим ступенькам. Лицо его горело, выражая и претензию, и досаду, и решимость поступать по-своему. С крыльца он зло сплюнул и прикрыл за собой дверь.

Обстановка была простая, ничего лишнего — мебель собственного производства, не новая, вышедшая из моды, но добротная и функциональная. В гостиной царило некоторое запустение: диванное покрывало сползло со спинки, ближайшее к входу кресло стояло чуть не на проходе, книжный шкаф, книг в котором было мало, и стояли они как бог на душу положил, был распахнут. На полу, возле дивана, валялись спортивные брюки.

В кухне, куда позвала нас Света, было не лучше: на большом дубовом столе помещалась раскрытая трёхлитровая банка квашеных помидор рядом с пустыми грязными кастрюлями, тарелками с остатками еды и разного вида солонками. На рабочем столе у плиты валялись мокрые тряпки вперемежку с немытыми ложками и хлебными крошками. Видавший виды холодильник громко и неприятно дребезжал. С ненавистью взглянув на всё это, Иван уже открыл было рот, чтобы выдать упреки, адресованные жене, но сдержался.

— Нам надо было сходить в магазин, взять что-то… — неуверенно произнёс я.

— Что ты там возьмешь, в магазине? Ни черта там нету, отрава одна. У меня все натуральное — помидорчики, огурчики. Самогонку пьете? — выплюнул Иван с вызовом, не в силах унять недовольства. — У меня из сахара, не из какого-нибудь дерьма… Садитесь! — властно скомандовал он.

Мужчины расселись. Света поставила картошку разогреваться на газ, достала из холодильника сало и огурцы. Иван извлек из навесного шкафа бутылку. Самогонка была крепкой, как огонь, почти без запаха; после второй рюмки я почувствовал легкое опьянение.

— Откуда у тебя синяк под глазом? — спросил Сергей, накалывая вилкой маринованный огурчик.

— А-а… — Иван провел пятернёй по лицу. — Откуда у тебя рожа побитая? — с вызовом в свою очередь спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Твари одни хотят лесопосадку забрать, здесь неподалеку. Местные придурки и так деревья рубят, на дрова, так эти вообще собрались коттеджи там строить. Забором уже огородили; природа — лес, речка, пляж там, а народу теперь — хрен. Мы вышли протестовать, собирали людей — так пришло человек сорок, не больше. А ведь могло ж четыреста! Они уже технику пригнали, деревья начали пилить, расчищать под застройку. Мы им забор сломали, а они привезли каких-то бандитов… вот мы с ними и… Выкинули нас оттуда, как последнюю шваль! А ведь если бы собрались все вместе, да как дали бы им! — он грохнул кулаком по столу, глаза его налились кровью.

— Ага, дали бы, — иронично отозвалась Света, наводя порядок на столе у газовой плиты. — Уже дали, судя по твоему глазу. Закон на их стороне, все на их стороне…

— Какой там закон! Убить их всех, собак…

— В самом деле — сила на их стороне. Почему бы тебе не пристать туда, где сила? — спросил Сергей.

— Плевать я хотел! Какая-то местная банда взяла власть…раздавить их всех! — с ожесточением он схватил бутылку и стал наливать.

— Голову расшибешь — их давить. Телевизор бы лучше купил, и угомонился бы, — вел свое Сергей.

— На кой черт мне телевизор? Мне оборудование надо покупать, расширять производство.

— Кругом кризис, а ты расширяешь производство.

— Плевать мне на кризис. Спад конечно есть, но… Я уже цены понизил, и еще буду понижать… Хороший товар, по нормальным ценам, и никакой кризис не страшен. Вон, теплицу будем ставить, помидоры — огурцы выращивать.

— Я слышал, — сказал Сергей, не переставая жевать, — если химии не бросать, то ничего в теплице не вырастет.

— Вырастет! Перегной, все натуральное…

— Но меньше, чем если подкармливать.

— Может, и меньше, но дерьма людям я продавать не буду.

— Другие продают, все продают, а ты не будешь. Больше бы зарабатывал. Похороны бабушки сколько обойдутся?

— Да, все сейчас дорого…

Он задумался, упершись в стол тяжелым взглядом, застыв с вилкой в одной руке и куском хлеба в другой.

— Ну вот, а ты такой упрямый. Хороший товар, да по хорошим ценам… — иронично передразнил его Серега. — Дерьмо, да по максимуму! А сколько, ты говорил, бабушке было лет?

— Девяносто восемь.

— С ума сойти, давно пора…

— Что ты несешь?

— Я ж медик, я знаю. Насмотрелся… В тридцать восемь люди ласты клеят, а тут девяносто восемь… Чего так расстраиваться?

— Она долгожитель, и мы будем… — понизив голос, с детским упрямством гнул своё Иван.

— Да, с твоим характером будешь ты, — включилась Света. — Лезешь везде, куда не просят. Нервы портишь себе и другим…

— А ты помолчи! — Иван злобно сверкнул глазами в сторону жены. — Наша земля, наши леса, реки — дух природы, творения, дух земли…

— Ну, ты загнул!

— А вы — могилу не могли нормально подчистить, колесо угробили…

— Бабушке уже все равно, какая там могила.

— Мне не все равно! Да и ей не все равно! Откуда ты знаешь?

— Духам земли, скажи еще, не все равно. — В голосе Сергея звучала ирония. — Да, духам земли не все равно.