Скамейка Полли

« Стробоскоп Панова оказался очень интересной машиной. Если бы не сведения из архивов Большого Мозга, мне вряд ли удалось бы научиться управлять им. А выявлять наиболее реализуемые возможности? А прогнозировать их развитие? А обрести способность выделить верную линию? Первоначально всё было очень трудно. Затем я обнаружил ещё одно кардинальное свойство стробоскопа: возможность влиять на развитие событий, самому выстраивать нужную линию событий и реализовывать в нашей реальности… и это основное качество стробоскопа! Но неподготовленный человек может сойти с ума, он заблудится в лабиринте отражений. Поэтому я разделил стробоскоп на две части: сам прибор вмонтировал в стены, электрическая система освещения – предмет моей личной гордости – в то же время часть стробоскопической установки; система вентиляции и кондиционирования – это тоже один из важных сегментов; фактически получилось, что стробоскоп везде – и в то же время нигде. Разрушь хотя бы один из элементов, и всё – не работает вся система; но увидеть отражения можно лишь найдя ключ. А дальше… боюсь без подсказки Большого Мозга вряд ли кто-нибудь справится с его великими возможностями».

***

Кэтрин с трудом открыла глаза. Кто-то поднёс ей воды. Девушка немного отхлебнула, но разглядеть, кто находится рядом, не смогла.

– Господи, такая молодая, неужели умрёт?..

– Вы плохо знаете нашу леди Кэтрин, – миссис Перкинс подтянула одеяло, налила в стакан свежей воды, добавила лекарство. – Она скроена из крепкого материала. Девочка просто загнала себя с этими тетрадями. Всё пыталась понять, почему гениальный дед лишил её наследства. Уж поверьте, я работаю в этом доме с самого момента рождения мисс Кэтрин, и скажу вам ответственно: кто ж их поймёт, гениев-то? А покойный лорд Чемберс, скажу вам, знал всё. И науку, и технику, и всё остальное. Он даже врачам давал советы, – экономка считала врачей самыми образованными представителями рода людского. – Когда заболел мой муж, все уже думали, что умрёт. А покойный сэр Чемберс вылечил его. Да-да, самолично сделал лекарства, и вот мой старик уже двадцать пять лет живёт.

– Что вы говорите?! – охнула сиделка.

– То и говорю, что было на самом деле. Ещё в молодости вдовой стала бы. А так живём и радуемся. Только детей нам Бог не дал. Но сэр Айвен сразу сказал, что жить будет, а ребёнка нам родить не суждено. Да я и не расстроилась, у меня вот мисс Кэти была, я её как родную люблю. Она оклемается.

– Слуги рассказывали, что молодая хозяйка даже на кладбище ни разу после похорон не была. Как можно, ведь барон заменил ей погибших родителей!

– А вы не судите девочку, она слишком сильно переживает. Может, её горе так велико, что она просто не может выплеснуть его наружу, и оно разрывает малышке сердце. Вот придёт в себя, потом будет ходить притихшая, но это состояние у неё быстро проходит. А потом начнёт ругаться, даст нагоняя прислуге, проверит конюшни и оранжереи. И дочитает этот несчастный дневник. А потом уж помирится с сэром Айвеном…

– Покойным, – поправила сиделка.

– Да, покойным сэром Айвеном. В душе помирится, сходит на кладбище, может, поплачет. Но она такая – ей всё понять надо. Понять, почему он лишил её наследства? За что? Я бы, уж будь он сейчас здесь, задала бы старому негоднику! Так обидеть девочку…

Раздался глухой звук, похожий на стариковский смешок. Женщины вздрогнули. Сиделка перекрестилась, она слишком часто сталкивалась со смертью, чтобы игнорировать странности.

– Смотри-ка, дверь на балкон открылась, – пробормотала экономка, – надо прикрыть.

***

Из дневника Айвена Джошуа Чемберса: