Скандал из-за Баси (журнальный вариант)

— Ее можно оставить одну! — с энтузиазмом заявил Диморьяк.—Я буду раз в неделю приезжать и докладывать вам обо всем.

— Но вы вызовите меня сразу же, если что-то случится,— просил Ольшовски Басе он сказал:

— Я доверяю тебе, дорогое дитя... Твое сердце знает лучше всего, что нужно делать... Будь здорова!

— Не так, дорогой дядя! Скажи лучше — «пусть он будет здоров».

— О, да, да! — воскликнул Ольшовски, горячо целуя ее озабоченную голову.

В тихом портовом городке, в старом пиратском гнезде, Бася поселилась со своим бедным «ребенком». С сочувственным недоумением местные жители смотрели, как каждое утро светловолосая девушка ведет под руку странного, молчаливого человека Красивый город был огорожен крепостной стеной, такой широкой и мощной, что на ней могли разминуться два воза Эта стена - отличная дорога, которая вьется вдоль моря, сверкающего зеленоватым блеском. Море здесь шумное, штурмующее берег прибоем, берег усеянный камнями, во время отливов обнажается так, что можно далеко уши по нему, не замочив ног!

Седой человек, чья душа ушла от него, сидел на краю стены, а рядом с ним - девочка с мальчишеским лицом. Девочка клала руку на его руки и говорила тихонько:

— Это море!

Потом, когда чайка пронзительным голосом хотела перекричать шум моря, она говорила:

— Это птица.

Седой человек прислушивался в молчании. Иногда он смотрел на нее вопросительно, а она, с замершим от волнения сердцем, смотрела в его неподвижные глаза, словно хотела вычитать в них беспомощный вопрос. Один раз он заговорил с ней. Слова были мягкие и словно округлые, но непонятные. Будто ребенок лепетал. Он не боялся ее, и иногда казалось, что он ищет ее глазами.

Несколько дней спустя он сам взял ее за руку и направился к лестнице, ведущей к крепостной стене. Он жадно слушал шум моря и подставлял лицо солнцу.

— Это солнце! — учила Бася.

В эту ночь она, однако, пережила смертельную тревогу. Около одиннадцати вечера сорвавшийся с цепи вихрь начал носиться по морю и с неожиданной силой обрушился на тихий городок. Бася услышала крик из комнаты отца Она вскочила с постели и вбежала туда с лампой. Бедный человек стоял, смертельно бледный, прижавшись к стене, и рукой прикрывал голову так, словно хотел ее защитил» от чего-то такого что сейчас на нее упадет. Когда он почувствовал прикосновение руки, то прижался к ней с глубоким стоном. Папочка, папочка,— говорила Басм — Не бойся, я с тобой... Это ничего, это просто гроза..

Она уложила его, дрожащего от таинственного страха, в постель, гладила лоб, усыпанный крупными каплями пота, говорила с ним тихонько и нежно, пока он не заснул. Она не смела пошевелиться, потому что во сне он судорожно сжимал ее руку.

Наутро приехал Диморьяк. Он внимательно посмотрел на Басю, потом подошел к Бзовскому и протянул руку.

Тот ответил бесцветным взглядом и машинально поднял руку.

Француз наполнил комнату веселой канителью слов, а Бзовски, наклонив голову, слушал, следя за ним неподвижными глазами.

— Мне кажется, что начинается чудо! — шепнул Диморьяк.— Вы знаете, кто на свете мудрее всех великих ученых. Любовь! А вы — воплощенная любовь, маленькая славная женщина!

В Басе было столько любви, что она переливалась через края сердца. В этом маленьком городке, где все знали все про всех, люди были растроганы. Простые люди — рыбаки, суровые и расторопные,— с уважением кланялись девочке, которая без устали, с ангельским терпением разговаривала с седым исхудавшим

...Седой человек смотрит на воду с упорным напряжением. Что-то в нем происходит, что-то ломается.

Он борется с собой, кажется, что старается ухватить что-то, что ускользает от него, как бьющаяся рыба

Вдруг он повернулся к Басе и со страшным напряжением все всматривается в нее и всматривается. Потом осторожно, мягко, нерешительно кладет руку на ее руки. Из скалы он выламывает какое-то слово выкапывает его с неимоверным трудом. Потом выговаривает:

— Бася... Это Бася...

Небо вдруг открылось во всем своем сиянии, и Бася сквозь солнечный блеск увидела доброе улыбающееся лицо Бога.

’

Рождение человека

Почтенная писательница Сельма Лагерлеф рассказала в одной из своих книг прекрасную легенду о набожном и стойком рыцаре, который принес в ладонях в свою северную страну огонек, зажженный в святой земле. С такой же верностью и бдительностью Бася стерегла ту слабую искорку, которая загорелась в душе ее отца. Требовались нечеловеческие усилия, чтобы мигающий слабенький огонек не погас. Бог видит, что Бася часто поддерживала его лишь остатками сил.

Она была измучена до последних границ. Глаза ее запали, лицо осунулось и потемнело, руки часто дрожали. Лекарствами, прописанными учеными людьми, она поддерживала изношенный организм отца, но душу его лечила сама. Никто иной не мог бы ее заменить. Услышав первые разумные слова отца, она ослабела от радости, и крупные горячие слезы покатились из ее глаз. Только бы выдержать, только бы выдержать!