Скандал с Модильяни. Бумажные деньги

Дерек вошел в ванную и открыл краны. Она уселась за туалетный столик и принялась расчесывать волосы. В зеркале ей было видно, как он вернулся из ванной и начал снимать с себя одежду. Он придерживался своей прежней манеры: сначала ботинки, потом брюки и только затем пиджак. Однажды муж даже прочитал ей небольшую лекцию, почему именно так следовало поступать: брюки помещались на вешалку раньше пиджака, а снять брюки мешали ботинки. На это она сообщила ему, что мужчина в сорочке, в галстуке и в носках выглядит потешно. Они оба тогда от души посмеялись.

Сейчас он снял галстук и расстегнул верхнюю пуговицу воротничка белой рубашки со вздохом невероятного облегчения. Именно воротнички всегда доставляли ему наибольшие неудобства. Что ж, вполне возможно, ему никогда больше не придется ходить застегнутым на все пуговицы, стискивая себе горло.

Он снял рубашку, затем носки, жилетку, наконец трусы. И вдруг поймал на себе ее взгляд в зеркале. Он ответил ей взглядом, в котором читался почти вызов, и сказал:

– Да, так выглядит постаревший мужчина, и тебе лучше сразу начать привыкать к этому.

Она мгновение смотрела ему прямо в глаза, а затем отвела взор в сторону. Он отправился в ванную, и донесся всплеск воды, когда он погрузил в нее свое тело.

Теперь, когда он находился вне поля зрения, Эллен почувствовала возможность думать более свободно, опасаясь прежде, что он сможет прочитать ее мысли, непостижимым образом понять их. Теперь ее дилемма предстала в своей самой грубой и примитивной форме: готова она или нет к неизбежной необходимости секса с Дереком? Еще несколько месяцев назад она могла бы… Нет, она даже с огромным желанием занялась бы с ним любовью. Но с тех пор она успела познать крепкое, мускулистое тело Феликса и заново открыть для себя красоту собственной фигуры, пусть их взаимная привязанность оставалась всего лишь на уровне физиологии.

Эллен буквально принудила себя вновь нарисовать в воображении облик обнаженного Дерека: его толстую шею, ожиревшую грудь с пучками седых волос вокруг сосков, огромный живот, тоже заросший волосами, стрела которых расширялась ближе к промежности – и хотя бы в этом они были с Феликсом похожи.

Она представила себя в постели с Дереком, подумала о том, как он станет к ней прикасаться, целовать ее, о том, что ей придется делать в ответ. И внезапно поняла: она способна на это, причем сможет даже получать наслаждение просто от того, как много любовь мужа для нее значила. Да, у Феликса были умелые и опытные руки, но руки Дерека она многие годы прежде держала в своих руках. Она могла в порыве страсти расцарапать Феликсу ногтями спину, но знала, что по-настоящему опереться в жизни может только на Дерека. Феликс привлекал броской мужской красотой, но в лице Дерека она видела бесконечную доброту, спокойствие, сопереживание и понимание.

Наверное, она все-таки любила мужа. И, скорее всего, она сама уже находилась не в том возрасте, когда можно что-то радикально менять в жизни.

Эллен услышала, как он встал в ванне, и ею овладела паника. Ей не хватило времени. Она не успела подготовиться, чтобы принять окончательное и уже необратимое решение. Прямо здесь и сейчас она не способна была пока смириться с мыслью, что уже никогда не пустит Феликса в свое лоно. Все происходило слишком стремительно.

Ей необходимо снова поговорить с Дереком. Для этого нужно сначала сменить тему, ненадолго изменить настрой их беседы. Что могла она сделать для этого? Он уже выбрался из ванны, сейчас вытирался полотенцем, и уже через минуту должен был вернуться в спальню.

– А кто купил твою компанию? – окликнула мужа Эллен.

Его ответ прозвучал неразборчиво, и в этот момент зазвонил телефон.

Пока она пересекала комнату, направляясь к аппарату, повторила свой вопрос:

– Кто купил твою компанию? – и Эллен сняла трубку.

Дерек на этот раз выкрикнул вполне отчетливо:

– Некто Феликс Ласки. Ты с ним в свое время познакомилась. Помнишь его?

Она замерла, как громом пораженная, прижав трубку к уху, но ничего не говоря. Слишком многое свалилось на нее сразу, чтобы разобраться в сути ситуации, в ее значении, полном иронии судьбы и почти осязаемого предательства.

Она слышала голос:

– Алло! Алло?

Это звонил Феликс.

– О господи, нет. Только не сейчас, – прошептала она.

– Эллен? – спросил он. – Это ты?

– Да.

– Мне необходимо о многом с тобой поговорить. Мы можем встретиться?

– Я… Д-думаю, что н-нет, – заикаясь, произнесла в трубку она.

– Что с тобой? Не будь со мной такой, – его голос, богатый обертонами и звучный, как у героев пьес Шекспира, ласкал слух подобно виолончели. – Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Боже милостивый!

– Эллен, ответь мне. Ты станешь моей женой?

Но она теперь совершенно внезапно поняла, чего именно хочет, и с этим пониманием к ней вернулось спокойствие. Она сделала глубокий вдох и сказала:

– Нет, я никогда не стану твоей.

Эллен положила трубку и какое-то время стояла, глядя на нее.

Затем нарочито медленно, но решительно сняла с себя одежду, аккуратной стопкой сложив на кресле.

Легла в постель и стала ждать своего мужа.