Скандал в благородном семействе

— Неужто вы уже уходите? — вновь повеселел Остапенко. — А я-то думал, что, покончив с работой, мы немного пообщаемся, чайку-кофейку попьем, а можно и чего покрепче. У меня винцо азербайджанское есть, вы такое наверняка не пробовали. — Он очаровательно улыбнулся и, взяв мою руку в свою ладонь, стал нежно поглаживать ее.

— Спасибо за предложение, но мне пора, — вырывая свою руку из его, произнесла я и уверенным шагом направилась к двери.

— Вы меня обижаете, — игриво произнес он, но, поймав мой вполне серьезный взгляд, вздохнул и пошел открывать мне дверь.

* * *

Сразу после разговора с Остапенко я поспешила назад, в дом Россовой, — для того чтобы узнать, что и кому завещала убитая. Увидев меня второй раз за сегодня, Анна Николаевна очень удивилась и сразу решила, что у меня есть какие-либо новости.

— Неужто и в самом деле Женька ее отравил? О боже мой! — вскричала она у порога при виде меня.

— Вы слишком торопитесь, Анна Николаевна, так быстро подобные дела не раскрываются. Я к вам совершенно по другому вопросу.

Старушка сразу же погрустнела.

— Хотите еще что-то уточнить?

— Не совсем. Мне нужно посмотреть завещание вашей дочери. Оно уже было оглашено?

— Да, конечно, ведь компания — дело немалое, без хозяйских рук не оставишь, — вздохнула старушка. — Вам принести его копию или так рассказать?

— Лучше документ, — ответила я, решив, что на словах можно что-то и упустить.

Через несколько минут Анна Николаевна принесла мне папочку с вложенными в нее листами завещания.

Я достала их и принялась пробегать глазами. В самом начале, как и всегда, говорилось о здравом уме и твердой памяти, а лишь затем шло перечисление имущества и его распределение между домочадцами. Что мне сейчас и было нужно.

Прочтя все от корки до корки, я убедилась, что свое состояние Инна Андреевна завещала только семье: матери и дочерям. Девочки получали ее компанию вместе с остальными фирмами, а старушке оставался дом и еще кое-какие мелочи. Об Остапенко в завещании речи даже не шло, как, впрочем, и о ком-либо другом.

Так что можно было спокойно сделать единственный вывод: убивать Инну Евгению и в самом деле было не для чего, если, конечно, не было каких-то других причин. Инна же, кажется, слова своего бывшего мужа восприняла настороженно и поспешила написать завещание, чтобы быть совершенно спокойной и избавиться от его угроз. Так что гораздо выгоднее ее смерть была для дочерей, которые получали все, что было у матери.

В этом месте своих размышлений я вздрогнула. Даже подумать о том, что собственные дочери способны убить родную мать ради наследства, было страшно, но я прекрасно знала, что и такое в нашей жестокой действительности случается.

Я вернула папку, аккуратно уложив в нее листки, хозяйке и задумалась. Ей же не терпелось узнать, для чего мне понадобились бумаги и что уже удалось выяснить, а потому Анна Николаевна хоть и не мешала моим раздумьям, но изрядно нервничала, вертела папку в руках и все время вопросительно посматривала в мою сторону. Не желая заставлять старушку волноваться, я ответила:

— По завещанию Остапенко ничего не перепадало. Выходит, серьезных мотивов для убийства вашей дочери у него не было. Тем более — он утверждает, что с Инной до последних дней был в дружеских отношениях и часто общался.

— В общем-то, так и есть, — подтвердила мои слова мать Инны. — Общались они, да. Так, значит, вы думаете, что не убивал он ее?

— Пока не знаю, но других причин для совершения им убийства я пока не вижу.

Поняв, что расследование находится в полном тупике, Анна Николаевна внезапно прослезилась:

— Бедная моя доченька… За что ж ее так?!

Я промолчала, не пытаясь успокаивать старушку, так как прекрасно знала, что, сделай я это, слезы польются рекой. Дождавшись, пока хозяйка успокоится сама, я вновь поинтересовалась у нее:

— А вы не знаете, кто из охранников в тот день дежурил в саду?

Мне неожиданно пришла в голову мысль, что если кто-то был в тот момент в саду, то мог видеть, что творится в комнате хозяйки, тем более что шторы были отдернуты, а свет горел. К тому же видно эту комнату из сада превосходно, ведь дом находился как бы в углублении — нижние окна закрываются деревьями, а вот верхние хорошо просматриваются.

— Точно не знаю, но из наших — Толик и Влад. Они оба сегодня в доме, так что если хотите, то могу их позвать, — утирая слезы платком, ответила мать Инны.

— Звать не нужно, я сама их найду, — сказала я и сразу же направилась к выходу, помня, что одного охранника уже видела, так как он открывал ворота, а второй должен был быть где-то поблизости.

Найти первого мне удалось сразу же, так как он продолжал сидеть в своей будке у ворот и листать какой-то журнал. Впрочем, какой именно журнал, я догадалась, даже не взглянув на него: завидев меня, парень свое развлечение сразу положил в ящичек и закрыл его, а потом заинтересованно стал смотреть в мою сторону, дожидаясь, когда я подойду к нему.

— Вы Анатолий? — подойдя ближе, спросила я.

— Нет, я Влад. А что вы хотели? Опять что-то по поводу того дня? — вспомнив, что я его уже расспрашивала, полюбопытствовал охранник.