Скандал в день свадьбы

— Денег у тебя нет. Ты не романтическая соперница, которую кто‑то хочет убрать с дороги… Если бы у Роберта была одержимая поклонница, она бы похитила тебя сама, а не нанимала для этого двух головорезов. И наверное, она бы не стала убивать Роберта — по крайней мере, на такой ранней стадии игры.

— Твои мысли движутся в каком‑то страшноватом направлении, — негромко заметила Тара.

— В этом часть моего обаяния. — Оуэн широко улыбнулся.

— Ясно. Итак, за похищением стоят не желание получить выкуп и не ревнивая безумная поклонница.

— И все же у тебя есть кое‑что, способное заинтересовать других… — Оуэн помолчал. — Твоя работа.

Тара нахмурилась.

— Но скольким людям известно, чем я занимаюсь? Большинство моих знакомых знают, что я — системный аналитик. Но почти все они понятия не имеют, что это такое, и я думаю, им это, в сущности, безразлично.

— Ты не просто системный аналитик. Ты работаешь в одном из важнейших центров, который занимается проблемами безопасности в стране и во всем мире. Более того, у тебя довольно высокий уровень допуска к секретным сведениям. Я твой лучший друг, но даже я точно не знаю, чем ты занимаешься в своей компании. Судя по всему, чем‑то крайне важным, раз ты даже не могла взять пару недель отпуска на медовый месяц.

Оуэн был прав. Проект, над которым она трудилась, был очень важным и считался совершенно секретным. Лишь немногие сотрудники знали, в чем заключается ее часть работы. Тара занималась подготовкой к проведению суперсекретного симпозиума по вопросам безопасности, в котором должны были принять участие руководители органов безопасности и разведки из дружественных — и даже нескольких не очень дружественных — стран. Ее жених, Роберт, также не знал во всех подробностях, чем именно она занимается, хотя ему и было очень любопытно…

Тара широко раскрыла глаза. В голову ей пришла ужасная мысль.

— Что, если Роберта убили в попытке выяснить, чем я занимаюсь?

— То есть они пытались выведать у него какие‑то сведения, но что‑то пошло не так?

— Или… — Тара с трудом сглотнула. — Они поняли, что он ничего не знает и бесполезен для них, и потому…

— Убили его, — закончил за нее Оуэн. — Наверное, такое возможно, если за сегодняшними событиями в самом деле стоит твоя работа.

— Я так устала, что не могу думать, но и выключить мозги, похоже, тоже не в состоянии, — пожаловалась она, потирая шею.

— Давай я сделаю тебе массаж шеи. Обычно помогает…

Она посмотрела на него в упор, но не заметила в его взгляде никакого коварства. Оуэн был не такой, как все… как большинство мужчин. Он предлагал что‑то по доброте душевной, не имея в виду никаких тайных целей. Вот почему, в числе прочего, она доверяла ему так, как никогда и никому в жизни. Для Оуэна массаж шеи был просто массажем шеи.

Она развернулась к нему спиной. Эластичная резинка, которой она стянула свой конский хвостик, чуть соскользнула; поэтому она закинула руки за голову и поправила ее, показав ему свою шею.

Его руки были теплыми. Он делал ей массаж без всякого смущения: начал с легких поглаживающих движений, от которых шею стало приятно покалывать. Затем он принялся разминать мышцы шеи, и теплая волна разлилась по ее телу, устремившись в низ живота.

Оуэна нельзя назвать идеальным мужчиной, по ее представлениям. Он интроверт, слишком склонен замыкаться в своих мыслях. Ему недостает честолюбия, для того чтобы стать следующим Стивом Джобсом или Илоном Маском. Его нелюбовь к светской жизни, застенчивость, которая настигала его в самое неподходящее время, резко контрастировала с тем обаянием, какое излучал Роберт Мэллори.

И все же Оуэн был на редкость привлекательным — настолько, насколько им может быть по‑настоящему умный и порядочный мужчина. Он обладал развитым чувством юмора, питал пристрастие к абсурдным вещам. Он способен был вывести ее из глубин отчаяния, когда ей казалось, что жизнь немилосердно давит на нее. Его ярко‑голубые глаза загорались, когда он рассказывал о сложной компьютерной науке, о бейсболе, любовь к которому их объединяла.

И его руки… У него были самые лучшие на свете руки, с длинными пальцами, сильные, ловкие. Они превращали простой массаж шеи в чистый соблазн.

— Ты сейчас такой милый потому, что хочешь извиниться за то, что злил меня раньше? — Она нарочно говорила беззаботно, борясь с его чарами.

Его низкий голос завибрировал совсем рядом с ее ухом:

— И как, получается?

— Если я отвечу: «Да», ты не будешь так стараться.

— Чушь! Я всегда стараюсь сделать все как можно лучше.

Наконец она отстранилась от него.

— Как раз то, чего я хотела… Наверное, сейчас я все же немного посплю.

Как она и ожидала, Оуэн тут же сделал шаг назад.

— Поспи, поспи. Я и сам попробую уснуть, а через несколько часов, когда ты проснешься, поищем что‑нибудь к ужину.

Видя, что он собирается уходить, Тара порывисто схватила его за руку, притянула к себе и крепко обняла.

— Все будет хорошо, — прошептал он. — Мы все уладим, обещаю.

Она отпустила его и постаралась отшутиться:

— Мы оба мастера выдумывать, как выпутываться из беды!

Он слегка дернул ее за хвостик.

— Тара и Оуэн, гроза и ужас Мерсервиля!