Скандал в вампирском семействе

Бокал Алекса с хрустальным звоном соприкоснулся с бокалом именинника. Все приподнялись со своих мест, чтобы скрестить бокалы в поддержку тоста. Потянулась и я, не заметив предательской подножки от Вали. А это подло, малышка! Если бы я была человеком, то плашмя бы рухнула на стол. Реакция вампира помогла устоять на ногах, я лишь плеснула немного вина на белую скатерть.

— Ничего-ничего! — поспешил успокоить меня именинник.

Сидевшие поблизости девушки схватились за салфетки, чтобы промокнуть вино. А я, оцепенев, смотрела на стол. Красный круг на белом напомнил мне кровь на белой сорочке Алексея, когда его привезли домой с той роковой дуэли. В происшествии, которому не придал значения никто из собравшихся за столом, я увидела знак смерти. О чем я думаю? Алекс в опасности рядом со мной. В любой момент я сама могу сорваться и укусить его. В любой момент на мой след может выйти охотник, и тогда Алекс тоже попадет под удар.

— Лиз, не переживай, все в порядке. — Алекс с силой усадил меня на место.

Я вымученно улыбнулась:

— Я такая неловкая.

Глаза Вали победно сверкнули, но почти сразу малышка осеклась под моим ледяным взглядом и, схватившись за свой бокал, залпом выпила лимонад. Я могла бы отплатить ей той же монетой: заставить ее разбить бокал — проще простого, но я давно переросла тот возраст, когда чужое унижение забавляет. Мелкая месть — удел молодых, таких, как Валя.

Снова зазвенели вилки и ножи: после тоста все вернулись к застолью. Алекс с аппетитом наворачивал салаты и мясную нарезку, я без интереса гоняла по тарелке салат «оливье», прислушиваясь к разговорам. Гости обсуждали новые фильмы, которые я не смотрела, модных писателей, имена которых мне ничего не говорили, компьютерные игры, в которые я никогда не играла, турецкие курорты, на которых я никогда не бывала.

Я чувствовала себя безнадежно устаревшей, и настроение все больше падало. Уж лучше бы мы пошли гулять по Тверскому бульвару!

Извинившись, я встала из-за стола, чтобы на время запереться в ванной. Две двери санузлов выглядели одинаково. Рывком открыв одну из них, я сконфуженно попятилась: парень с девушкой, пылко целовавшиеся в туалете, меня даже не заметили. Я торопливо прикрыла дверь и с опаской потянула на себя соседнюю. Ванная была свободна, и я поспешно нырнула туда и заперлась. Из-за стены донесся страстный вздох — похоже, парочка приступила к решительным действиям. Срам-то какой! Я по старой привычке прижала руки к щекам, к которым уже давно не приливала кровь. Во времена моей юности на балах, бывало, уединялись в полумраке террасы или в укромном уголке сада — но лишь для того, чтобы объясниться наедине, обменяться признаниями в любви и, быть может, украдкой сорвать запретный поцелуй. Один-единственный — стремительный и сладостный. Секундное касание губ, о котором потом с замирающим сердцем вспоминаешь целый месяц.

Я открыла кран, пустив воду, и печально усмехнулась своему бледному отражению: «Ты устарела, старушка. Твое место на кладбище». Вспомнились мои яркие необычные сны — про загорелое тело и кольцо из ракушек на пальце, про свадебную фотографию и завтрак с Алексом на залитой солнцем кухне, про тест, подтвердивший беременность. Ничего этого со мной никогда не будет. Как бы я этого ни хотела. Если бы был способ для вампира стать человеком, я бы им незамедлительно воспользовалась. Но, увы, таких способов нет. Остается только смириться и вернуться в бункер — мое место там, среди родственников по крови и приятелей по несчастью.

Умыться я так и не осмелилась — макияж хоть отчасти маскировал мою бледность, — только сполоснула руки, на которых оставалось липкое пятнышко от пролитого вина. Глубоко вдохнув, я пригладила волосы и повернулась, чтобы выйти. Пальцы тронули ручку, дверь приоткрылась, но переступить порог я не успела. В проеме возник Алекс, мягко, но настойчиво втолкнул меня назад, быстро закрыл дверь за спиной и рывком притянул меня к себе. Его лицо раскраснелось от выпитого, глаза по-шальному блестели, губы нетерпеливо приоткрылись навстречу поцелую. Легкий привкус вина заглушил зов жажды, взметнувшейся в моем желудке. В первый миг я рассердилась и чуть не ответила на поцелуй укусом: еще жива была в памяти картина парочки, лобызавшейся через стенку от нас, и я не хотела уподобиться бесстыжей девушке и замарать свою честь. Но стыд отступил, я сдалась под натиском обезоруживающей нежности, с которой меня целовал Алекс. Его руки обнимали крепко и трепетно, однако лишнего он себе не позволял, а губы были ласковыми и настойчивыми. Отодвинувшись, он пристально взглянул мне в глаза:

— Тебе здесь не нравится? Хочешь, мы сейчас же уйдем?

Больше всего на свете мне хотелось именно этого. Но по глазам Алекса я видела, что он хочет остаться. И я ответила не как стодвадцатилетняя вампирша, терзавшаяся в обществе людей, а как юная и беззаботная студентка, в которую влюбился Алекс:

— Ну что ты! Здесь здорово, у тебя замечательные друзья. Идем веселиться.