Скандальная любовь

Он пристально смотрел на ломаную линию лондонского горизонта — большой пароход неуклюже двигался вверх по Темзе. День выдался пасмурный и холодный, моросил дождь. Хейдриан Стоун привык к ненастной погоде и едва ощущал холод и сырость. Он подергал галстук, который мешал ему, костюм его сковывал. За шестьдесят лет своей жизни Хейдриан Стоун надевал его не больше дюжины раз.

Радость захлестнула его. У него есть сын. Его сын — герцог Клейборо!

Детей у Стоуна не было. Он никогда не был женат. Единственный раз в жизни полюбил женщину, но она не могла выйти за него, поскольку уже была замужем. Это было в далеком прошлом. С годами Стоун все больше жалел о том, что у него нет детей, а в последнее время особенно сильно.

Но теперь у него есть сын. Какой он?

Неужели британец голубой крови, застегнутый на все пуговицы? Найдут ли они общий язык? Стоун создал судоходную империю из ничего благодаря решимости, железной воле и паре сильных, мозолистых рук. Встретив его, никак нельзя было предположить, что он успешный предприниматель и магнат. Сидя в своей конторе, он работал без пиджака, как обычный клерк, держался просто, требовал, чтобы подчиненные выкладывались полностью. При первой же возможности он оставлял контору и отправлялся в какой-нибудь дальний порт на одном из своих кораблей в качестве капитана. Он полюбил море еще мальчишкой и в тринадцать лет поднялся на борт корабля.

Стоун пытался приготовиться к неизбежному. Его сын не только аристократ, он герцог. Наверняка пальцем не пошевелил, чтобы заработать на жизнь, поскольку в этом не было необходимости. С этим Стоуну было очень трудно примириться. Сам он никогда не страшился тяжелой работы. Но как отнесется к этому сын? Не станет ли его презирать?

Стоун гнал от себя эту мысль.

Сообщи ему Изабель, что у него есть сын, Стоун предъявил бы на него права. Мальчик не рос бы в богатых салонах английских аристократов, он рос бы на палубах морских кораблей. Трудился бы в поте лица и гордился бы этим, а не каким-то дурацким титулом.

Но Изабель лишила его сына. Все годы он жил в неведении.

Стоуна охватила ярость.

Всю жизнь он любил эту женщину. И любит по сей день. Она клялась ему в любви, но из ложных представлений о долге и преданности оставила его и вернулась к мужу. Видит Бог, он изо всех сил старался ее понять, но это было выше его сил.

Она лишила его сына. Обманула его. Оказалась не той женщиной, за которую он принимал ее все эти годы. Любовь в его сердце сменилась яростью. Он никогда ее не простит.

Едва герцог прочел письмо жены с просьбой о разводе, как его самообладание вмиг улетучилось. Он разорвал письмо в клочья и велел седлать коня.

Для поездки он выбрал Раффиана, самую быструю лошадь, и поскакал, движимый единственным желанием — добраться до Кобли-Хауса к рассвету. Он мчался галопом, но, придя в себя, попридержал Раффиана, подумав, что может загнать лошадь, а в Суссекс быстрее не доберется.

К черту гордость. Она — его жена, и он не даст ей развода. И не позволит продолжать эту бессмысленную игру. Если понадобится, он притащит ее силком. Пусть дуется, сколько хочет. Пусть бесится. Но в Клейборо, где ей и положено находиться.

Он не намерен отказываться от нее.

Когда Хейдриан прибыл в Кобли-Хаус, утро только-только начиналось. И сам он, и его жеребец вымокли под дождем и были в грязи. Герцог отправился в путь один. Дворецкий, открывший дверь, не узнал его и не впустил в дом.

Хейдриан вытер лицо грязным платком и, обойдя дворецкого, ворвался в вестибюль.

— Послушайте, — запротестовал дворецкий, — нельзя вторгаться в…

— Где моя жена? — спросил Хейдриан.

Дворецкий застыл на месте.

— Моя жена, — повторил Хейдриан, — герцогиня Клейборо.

Дворецкий побледнел.

— Ваша светлость, простите меня! Я не знал… я хотел сказать… Она в комнате для гостей на втором этаже. Первая дверь справа!

Хейдриан круто развернулся и бросился к лестнице. Взбежал на второй этаж, ударом ноги сбил с петель дверь в ее комнату и вошел.

Николь вскрикнула. Она была в одной ночной рубашке и шали и пила шоколад, сидя в постели. Шоколад расплескался по белоснежным простыням, чашка упала на пол. Николь выпрямилась.

— Я приехал за вами.

Николь схватилась за покрывало. От страха она стала белой как мел.

Хейдриан криво усмехнулся, распахнул дверцы платяного шкафа, сорвал с вешалки первое попавшееся платье и швырнул его Николь:

— Одевайтесь.

Николь пришла в себя.

— Как вы смеете! Убирайтесь! Убирайтесь немедленно!

— Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с вами, мадам, — процедил он сквозь зубы. — Можете вообще не одеваться. Дело ваше.

Николь швырнула платье на пол, отбросив при этом покрывало с кровати.

— Я не собираюсь с вами ехать. Убирайтесь! Вы не можете меня заставить.

Хейдриан рассмеялся:

— Вы меня недооцениваете, мадам.

Он подхватил Николь на руки и перекинул через плечо с такой легкостью, словно это был мешок с сеном.

— Отпустите меня! Отпустите! — вопила Николь.

— С меня хватит, — рявкнул Хейдриан и шлепнул ее по ягодицам, прикрытым тонкой сорочкой.