Скандальная репутация

– Люк, – вмешалась Ата, – ты всегда ругаешься. Да еще и богохульствуешь. Не знаю, кто тебя научил постоянно поминать имя Господа всуе.

– Ну я же не знаю, что взывать к нему нет смысла, и всякий раз обращаюсь к Богу с искренней надеждой. Только результат обычно бывает не такой, как хотелось бы.

Ата закашлялась, чтобы скрыть смешок.

– Между прочим, ты наступил на мое платье, дорогой.

– Ничего подобного. Это твое платье всегда попадает под мои башмаки и прилипает к ним, – сказал Люк и указал на сапог, украшенный черными кисточками вместо обычных белых.

Они великолепно себя вели, все до единого. Розамунда так сильно сжала кулаки, что ногти в нескольких местах прорвали старые перчатки. Она сделала это, чтобы не потерять самообладания и не разрыдаться от благодарности, искренней признательности своим новым знакомым вместе и каждому в отдельности.

Но потом Розамунда понурила голову.

Ата подошла к ней и тихо произнесла:

– Нет, вы не должны опускать глаза. Смотрите на этих людей спокойно и гордо, как и раньше. Не вы, а они должны стыдиться своего поведения. Так, – воскликнула герцогиня уже гораздо громче, обращаясь к толпе, – должна сказать, далеко не все присутствующие здесь получили приглашение на свадебный завтрак.

Шум голосов стих.

– Люк, дорогой, у тебя есть с собой список гостей?

– Нет, но не сомневаюсь, что мы будем иметь его исправленный вариант, как только вернемся в Эмберли, – ответил герцог так же громко.

– Я тебе когда-нибудь говорила, дорогой, как высоко я ценю твое понимание и помощь? – сказала Ата, улыбаясь своему красивому смуглолицему внуку.

– Ну, это мне говорят все дамы, бабушка.

– Бога ради… – Ата запнулась, уловив, что кругом начали посмеиваться. – Ну вот, вы слышите? Он и меня научил без нужды поминать Господа. Это просто скандал, что мне приходится терпеть, в моем-то возрасте воскликнула Ата.

– О каком возрасте идет речь? – поинтересовался герцог без тени улыбки.

– Во всяком случае, я достаточно стара, чтобы и тебя вычеркнуть из списка, нахальный щенок!

Люк и Розамунда вернулись в Эмберли в разных экипажах, чему она была очень рада. Сара Уйнтерс, старшая и самая мудрая из вдов, как только закрылась дверца кареты, взяла Розамунду за руку.

– Знаете, миссис Берд, говорят, те, кому пришлось много пережить в начале жизненного пути, будут сполна вознаграждены радостями и счастьем в зрелые годы.

– С вами получилось именно так?

Уже заметные морщинки под очаровательными глазами Сары намекали, что она вплотную приблизилась к четвертому десятку, если уже не разменяла его.

– Вообще-то нет, – сказала она после короткой паузы. – Но я думаю, еще есть время.

Розамунда порывисто сжала ее руку.

– Я в этом уверена, – с чувством сказала она, нисколько не покривив душой, потому что доброта этой женщины была настолько велика, что ее, казалось, можно пощупать. Если кто и заслужил бесконечное счастье, то это леди Сара, муж которой погиб, сражаясь в армии Веллингтона, Элизабет Эшбертон и Джорджиана Уайт сидели напротив.

– Где ваша сестра? – спросила Джорджиана: – Почему ее нет?

– Не знаю, – покачала головой Розамунда. – Я думала, что она вместе с вами, поскольку… я не собиралась присутствовать на венчании.

Джорджиана похлопала ее по плечу.

– Вы очень смелая женщина. Я бы не смогла сделать то же самое.

Розамунда проигнорировала комплимент. У нее было ощущение, что все внутренности в животе перемешались и съежились. Это заставляло ее чувствовать себя больной.

– Надеюсь, Сильвия не пошла меня искать. Я сказала ей, что не поеду на торжество.

– Ну, есть еще по крайней мере один человек, который разочарован ее отсутствием, – сказала Элизабет, даже не пытаясь спрятать ухмылку.

Сара окинула ее суровым взглядом.

– Не говори ерунды.

– Но почему? Все проще простого! Достаточно взглянуть на лицо сэра Роули, чтобы понять: он влюблен в леди Сильвию.

Розамунда перевела взгляд с Элизабет на Сару.

– Безусловно, вы правы. Всем сердцем надеюсь на это. Сильвия заслужила счастье.

– Мы все надеемся, дорогая, и все заслуживаем немножко счастья, – сказала леди Уинтерс и подмигнула ей.

Карета двигалась по последнему мосту перед поворотом на подъездную дорогу к Эмберли, с обеих сторон обсаженную старыми дубами. Вид поместья всегда приводил Розамунду в восторг. Это была самая красивая усадьба, которую ей приходилось видеть. Создавалось впечатление, что на строивших замок архитекторов снизошло божественное вдохновение, иначе им не удалось бы создать такой истинный шедевр.

Розамунда многое отдала бы за то, чтобы только спрыгнуть с подножки кареты, опрометью броситься за дом – к задней двери, проскользнуть в свою уютную спальню и остаться в одиночестве. У нее сильно болела голова, а глаза, казалось, засыпало песком. Розамунда боялась, что на людях долго не продержится. И уж точно не вынесет еще одной встречи с отцом, если, конечно, он принял приглашение герцогини.

Но о побеге оставалось лишь мечтать. У входа толпились только что прибывшие гости. Карета, где ехали Розамунда и вдовы, оказалась одной из последних.