Скандальная связь

Взрослые гости начинают собираться ближе к восьми. Утром мы отпраздновали трехлетие Миланы с ее друзьями, а вечером собираемся продолжить веселье в кругу наших друзей. Папа возвращается с соседом, который любит рыбалку, похоже, так же сильно, как и он сам. Наловив немало рыбы, он заходит в дом, но мама и Настасья синхронно подлетают и спроваживают его с англоязычным соседом из дома в сарай. Да-а, от них разит рыбой за километр… Неожиданно! Папа с английским языком на «вы», но это не помешало завести ему здесь приятелей. Я каждый день благодарю жизнь за то, что оба моих родителя приняли наш необычный союз. А папа вообще в последнее время часто шутит, говоря, что он рад рождению дочери тридцать лет назад, а не сына. Внуки-то точно его!

Настасья Павловна, ясное дело, за этот каламбур папу невзлюбила, а мама постоянно делают ему замечания, чтобы думал, прежде чем говорит. Но ему все равно, он еще и анекдоты в тему любит вспоминать…

Милана капризничает, не хочет ложиться спать, а Тимур уговаривает меня не укладывать дочку сегодня рано.

— Сегодня же ее день, родная, — просит он меня уступить.

А эта мелкая мартышка прыгает у его и моих ног, сложив ладошки вместе.

— Да-да, пожалуйста! — манипулирует малявка.

Глядя на меня, Мила обнимает папу за ногу. Эх, если бы она любила маму хотя бы иногда с такой же силой, как любит своих пап!..

— Тимур…

— Элла, — настаивает он.

— Мамуля-я-я, — тянет обезьянка, склонив голову набок. Ох, уж эти ее хитрые папины глазки!        

Да она меня мамулей раз в месяц называет, и то хорошо. Нет, нет, я настроена решительно. Ребенку пора спать, поэтому подхватываю ее на руки и несу наверх, в ее спальню. Но Милана закатывает истерику, дергает ножками, бьется ручками так, что мне приходится уклоняться.

— Папа, папа! — хватается Мила за очередной шанс в виде Игната, спускающегося по лестнице.

Заметив плачущую дочь, он буквально подлетает и забирает у меня ее. Возмущению моему нет предела. Оба папаши подрывают мой авторитет! Но устраивать скандалы, как Милана, я себе позволить не могу, хотя бы потому что у нас гостей полный дом.

— Не плачь, мой зайчик, — сюсюкается Игнат с дочкой. — Не плачь, моя любимая, — гладит ее по голове, кружит в медленном танце, хотя в гостиной играет довольно энергичная музыка. — Что случилось?

Я вздыхаю, и Аскаров косится на меня.

— Она заставляет меня спать! — жалуется Мила и указывает на меня пальцем.

«Она»!

— Во-первых, — не менее ласково продолжает говорить с ней Игнат, — не «она», а «мама», принцесса.

Именинница виновато тупит глазки.

— Прости, — выдает она писком.

— Ты у кого прощения просишь? — подсказывает ей папа.

— Прости, мамуля, — дрожит ее нижняя губа.

Моя девочка. Да я и не думала на нее обижаться.

— А во-вторых, — Игнат целует дочь в макушку и в лобик, — мама права, тебе пора спать.

Он начинает не спеша идти в сторону ступеней. Милана уже вырывается и протестует, но Аскаров непреклонен. Теплого, утешительного тона он не меняет.

— А как же твои сны? Они ведь все разбегутся, если ты не поспишь…

— Я увижу их завтра, завтра! — спорит Милана, стараясь выпрыгнуть из папиных рук на пол.

Он качает головой, поднимаясь по лестнице шаг за шагом.

— Так не получится, солнышко. Напомни-ка, куда мы тебя каждый вечер собираем, прежде чем ты в кровать ложишься?

Малышка немного успокаивается, только всхлипывает.

— На бал, — отвечает она, когда папа заводит ее в комнату.

— Да-а, точно, — кивает ей он. — Но твои гости ведь разъедутся, если не найдут на балу тебя. Ты же хозяйка, даже музыканты без тебя играть не начнут. Правда же? — Игнат смотрит на меня, а следом и Милана поворачивает голову.

Я, конечно, подтверждаю, а затем слышу позади голос Тимура.

— Совершенно верно.

Он поглаживает меня по спине, проходя вперед, к дочери. Я следую за ним. Они вдвоем развлекают Милану, пока она отправляется переодеваться, чистить зубы, пока аккуратно складывает любимую диадему в коробочку. Главный свет в спальне выключается, включается лампа у кровати Милы. Ну все, моя красавица уже под одеялом. Я подхожу, чтобы поцеловать ее. Она неожиданно своими маленькими ладошками хватает мое лицо, целует сама меня в щеку и шепчет на ухо:

— Мамулечка, я тебя люблю.

— Родная моя, — я едва ли не пускаю слезу от умиления, — я тоже тебя очень люблю. Отдыхай, моя девочка.

— До завтра, — говорит она мне, когда я отхожу от ее кровати, и не сразу отпускает мою руку.

Я выхожу из комнаты дочурки, а мальчики почти сразу за мной. Не успеваю сделать и шагу вниз по лестнице, как чувствую, что меня бережно тянут за локоть. Через секунду мы втроем оказываемся в темноте нашей спальни.

— Как себя чувствует сыночек? — Игнат кладет ладонь мне на живот, зарываясь в волосы носом.

Тимур не менее горячо шепчет в другое ухо:

— Милана передала, чтобы ты берегла ее братика.

Игнат ощутимо улыбается, прокладывая дорожки поцелуев по моей шее. У меня екает сердце и, кажется, я теряю голос. Сама не понимаю, как восклицаю:

— Да вы с ума сошли?! Там, внизу гости!

Тимур со смешком горячо впивается в мои губы.

— Да какие гости…