Скандальная связь

Мы с Альбиной почти два часа разговариваем обо всём на свете и смотрим фотографии дедушки и бабушки. Папа звонит вечером, как и обещал. Я отказываюсь с ним говорить. Не изменю своего решения. Всё, что хотела сказать, написала в сообщении.

– Что-то неладное у вас происходит, – удрученно вздыхает Альбина и кладет телефон на комод. – Как Гезы не стало...

– Пожалуйста, – перебиваю я, – давай не будем о маме. – Откладываю снимки в сторону.

Болезненная тема. Не хочу возвращаться к везунчику грустной, с депрессивным мыслями и красными глазами. 

– Ладно. Как там оболтус наш поживает? – переводит Альбина тему в другое русло. 

– В Германию улетел. А дядя Дима снова на стакане. Бесхозные дети. Вот и творим, что хотим.

Я пожимаю плечами и иду на кухню. Беру еще один пирожок. Такие они вкусные.

– Да, точно подметила, – соглашается Альбина. – Бесхозные. 

– Ладно, не будем о грустном. Мне уже пора. Ты собери, пожалуйста, пирожки, я Мише обещала. – прошу ее. Если повезет, то и «татуированному отморозку» что-нибудь перепадет. – Сама к Лиде загляну на пару минут, – говорю, снова заметив подругу в окне. 

– Давай. Только Витьке на глаза не попадайтесь. Хотя они вчера с приятелями гульбанили, теперь, наверное, отсыпаются. Им завтра в город на работу. 

Если кто и оболтус, так это сосед тети Альбины, а не наш Данька. Почему-то даже не удивляет новость, что Витя развелся и теперь выпивает. С детства он вызывал у меня не самые приятные чувства.

Выхожу на улицу и по тропинке иду к дому Вереницыных. Лида занимается цветами во дворе. Окликаю ее, открывая покосившуюся калитку. Подруга детства сначала не узнает меня, а потом выпрямляется и округляет глаза.

– Лёвка, ты? – произносит удивленно. – Ну и дела!

Папа ужасно бесится, когда меня так называют. А я ностальгирую. Мама придумала это прозвище. Я уже давно не пушистая и не рыжая, но в детстве и впрямь чем-то походила на львенка. Только букву «р» до семи лет не выговаривала.

Лида расплывется в улыбке. Искренней и радостной, как из детства, и меня снова сбивает с ног приятными воспоминаниями. На душе вдруг становится легко и безмятежно. Ради этого точно стоило проделать такой длинный путь!

– Какая же ты стала, смычок… – Мы обнимаемся. – Хотя ничего не изменилось! Глаза так и горят озорным блеском.

Лида осматривает меня с головы до ног и оборачивается в сторону дома, когда из него доносятся шум и громкие голоса. 

– Давай к тете Альбине пойдем? Не хочу, чтобы Витька нас видел. 

– Она сказала, что он выпивать сильно начал. 

Лида меняется в лице, улыбка исчезает. Подруга младше меня на пару лет, но такая бойкая. Была. Сейчас же передо мной испуганный зверек. И исхудавший. Ничего не осталось от прежнего позитивного Бочонка. 

– Да невыносимо! – в сердцах говорит она. – Друзья-собутыльники почти каждый день, грязь, шум. Проходной двор, а не дом. Думала, как только восемнадцать исполнится, сбегу! А Витька паспорт забрал и спрятал. Всё перерыла! Нигде нет! Я даже денег отложила, чтобы в институт поступить, так он и их отобрал. – Лида чуть не плачет.

– А мать? 

– А что мать? У нее новая семья. Дом же детям оставила в селе, радоваться должны, нищеброды. Живите, как хотите, чай не маленькие.

Замечаю, что на крыльцо выходит Витя. Действительно, опустился. Такой видный был, да и женился на красавице, а сейчас чучело. «А ведь он примерно такого же возраста, как и Эрик», – проносится в голове, и я ужасаюсь, как человек может так себя запустить. Если Лида останется рядом с братом, загубит свою жизнь!

– Я в город сейчас уезжаю. Поехали со мной? – предлагаю ей.

На миловидном лице появляется растерянность, красивые глаза на мгновение загораются, но тут же гаснут, когда до нас доносится прокуренный, хриплый голос:

– Лидка, с кем ты там базаришь? Пожрать бы лучше что-нибудь приготовила. Сейчас Колька с Иваном придут, а дома шаром покати.

Лида толкает меня к воротам. 

– Идем. Не нужно, чтобы мы этим дружбанам попадались на глаза. Тетя Альбина часто меня к себе переночевать пускает, когда Витька гуляет. Страшно в такие моменты с пьяными дураками оставаться и противно от их разговоров. Хоть брат и пригрозил им, чтобы не трогали, но выпивка… Еще никого до добра не довела эта гадость. Пока не обижают, но всё до поры до времени.

– А в полицию заявить не пробовала? Почему ты это терпишь? 

– Участковый в собутыльниках у Витьки. Часто тут бывает проездом. А брат как со смены после суток приходит, так и собираются у нас всем скопом. Я бы хоть сейчас сбежала! Но куда без документов и денег? И тете Альбине признаться не могу. Дядю Гришу ведь знаешь: пойдет разбираться, когда вернется из командировки. Не дай бог с Витькой сцепятся, не хочу потом чувствовать себя виноватой в случае чего.

Голос Лиды дрожит, видно, что она в растрепанных чувствах. Вот-вот заплачет. Я такая же, когда дело касается отца. Вроде обе взрослые девушки, личности, а зависим от глупых обстоятельств и людей, которые эгоистично думают только о себе.

Мы отходим от дома, но выйти за ворота не успеваем. В калитку входят два незнакомых человека.