Скандальное лето

— Прежде всего водянка. Ноги сильно отекали, раздувались. Ходьба причиняла боль, мама чувствовала слабость, одышку. Это продолжалось не один месяц. Я пыталась… делала все, чтобы помочь ей. Возила маму в Лондон, к личным врачам ее величества. Но мама хотела жить здесь. А доктора уверяли… что мистер Моррис делает все возможное.

Напряженные плечи Майкла едва заметно опустились, или Лизе это только показалось? Она попыталась прогнать с лица жалкое, просительное выражение, но в глазах ее читалась мольба: «Скажите мне, что они были правы».

— Да, — отозвался Майкл. — Они были правы, Элизабет. Мне приходилось встречаться с подобными случаями. С возрастом сердце нередко слабеет, и тут ничем нельзя помочь. Лишь обеспечить больному хороший уход, что вы, несомненно, и сделали.

У Лизы вырвался вздох. На мгновение она лишилась голоса. Потом сдавленно прошептала:

— Вы не… скрываете правду, желая меня успокоить?

— Нет, — покачал головой Майкл. Странная, горькая улыбка тронула уголки его губ. — Я не лгу в таких вещах.

Лиза облегченно вздохнула.

— Тогда… благодарю вас. — Она не находила других слов. — Благодарю.

— Я ничего не сделал, — возразил Майкл. — Лишь сказал правду.

Но какую правду! Лиза отвернулась к окну, чтобы скрыть слезы. Быть может, слезы облегчения? Кто знает? «Обеспечить больной хороший уход», — повторила она про себя. Мама держалась очень мужественно перед лицом смерти, терпя боль, но ей не нравилось, когда Лиза хлопотала у ее постели. Мама сама привыкла хлопотать вокруг дочери, ей не хотелось меняться с Лизой ролями. Это нередко приводило к ссорам. «Мне надоел твой унылый вид, — жаловалась мама. — Ты не можешь вечно сидеть тут взаперти. Поезжай в Лондон на неделю. Привези мне книги, раздобудь что-нибудь веселое».

Она запрещала Лизе горевать о ней. «Я прожила счастливую жизнь, милая девочка», — повторяла она.

Мама много чего говорила. «Если б я могла отменить решение твоего отца… если бы удалось повернуть время вспять, я ни за что не позволила бы тебе выйти замуж за Чаддерли. Дорогая Лиза, пожалуйста, прости меня».

Однако мама напрасно винила себя. Наконец Элизабет отправилась в Лондон за книгами. Но ей не следовало покидать Хэвилленд-Холл. Стоило ей уехать, как в ту же ночь…

Едва Лиза переступила порог своего городского дома, пришла телеграмма.

— Теперь вы подумаете…

Внезапно Майкл пересек комнату и опустился перед ней на колени. На лице его читалось такое искреннее такое глубокое сочувствие, что у Лизы мучительно сжалось горло.

— Ради Бога, — прошептал он, — что бы ни вызвало эти слезы… позвольте мне вас утешить.

Издав невнятный возглас, Элизабет прижала ладонь ко рту, но было поздно: слезы обожгли ей глаза и потекли по щекам. Из горла вырвалось хриплое рыдание. Лиза в ужас спрятала лицо в ладонях. Откуда взялась эта боль? Почел сейчас?

Она знала почему. Ее ожидал брак без любви. Завтра ей предстояло сделать первый шаг, и это означало… что любовь мамы будет, возможно, последней настоящей любовью в ее жизни.

Сильные руки Майкла сомкнулись вокруг нее. Лиза уткнулась носом в грубую шерстяную ткань его сюртука. Она качнула головой, пытаясь вырваться, жалость претить ей, но Майкл лишь крепче прижал ее к себе.

— Чш-ш, — выдохнул он. — Слезы исцеляют, говорю вам как врач.

Элизабет издала короткий надломленный смешон сменившийся рыданием.

— Вы сами себе противоречите. Кажется, вы хотел остановить мои слезы. — Она снова сделала попытку освободиться. — Я прекрасно себя чувствую, уверяю вас.

Майкл сильнее сжал Лизу в объятиях, как будто ему нравилось обнимать ее. Баюкать, словно ребенка.

— Сейчас вам станет легче.

Спокойная уверенность в его голосе заставила Элизабет сдаться. Ее тело обмякло, пальцы разжались. Она спрятала лицо на широкой груди Майкла. Его ладони успокаивающе гладили ее по спине, и Лиза почувствовала, как расслабляются сведенные судорогой мышцы. Пальцы Майкла нащупали ее позвоночник, слегка надавили, и Лизе вдруг стало легко дышать, стеснение в груди прошло. Ее больше не сотрясали рыдания.

— Вы слишком великодушны, — услышала она свой шепот, будто со стороны. — Я этого не заслуживаю.

— Не так уж я и великодушен, — проворчал Майкл. — Не стану вводить вас в заблуждение.

— Значит, добры.

— Нет. Просто почему-то я не могу видеть, как вы плачете.

Лиза замерла, мысленно повторяя слова Майкла. «Я не могу видеть, как вы плачете». В каком чудесном мире он живет, если не усматривает в своем поступке великодушия. Лизе не раз случалось плакать, но даже близкие друзья теряли терпение при виде ее слез.

Элизабет не могла их за это винить. Сколько раз она проливала слезы из-за негодяев! И теперь, в объятиях этого честного, достойного человека, она почувствовала бессильный гнев и отвращение к себе самой.