Скандальное происшествие с отцом Брауном

– Ума не приложу, отец Браун, как вам это удалось. Вы угадали убийцу еще до того, как мы узнали о его существовании. О нем и слуху не было – так, какое-то противоречие в показаниях. Никто в гостинице его в глаза не видел, мальчик у дверей – и тот говорил о нем без особой уверенности.

Это был даже не человек, а тень, оставившая на стойке пустой стакан. Но мы нашли его.

Отец Браун переменился в лице и встал, машинально сжимая в руке документы, за которые будущие биографы Джона Рэггли отдали бы полжизни. Заметив его изумление, инспектор поспешил подтвердить:

– Да-да, мы поймали Скорую Руку. Этот тип, оказывается, еще и на ногу скор – едва от нас не ушел. Его только что схватили. Он, видите ли, собрался на рыбалку в Оркни.

Но тут никакой ошибки: это тот самый шотландец, который крутил роман с женой Рэгтли. Это он в день убийства заходил в бар выпить шотландского виски, а потом поездом отбыл в Эдинбург. И если бы не вы, нипочем бы нам его не поймать.

– Я имел в виду… – ошеломленно начал отец Браун, но в этот миг с улицы донесся грохот, рев тяжелых автомобилей – и перед глазами приятелей выросли двое или трое дюжих полицейских. Тому, кто был за старшего, инспектор предложил сесть, и он с усталым и довольным видом развалился на стуле, восхищенно поглядывал на отца Брауна.

– Убийца попался, сэр, – объявил он. – Ох, я вам доложу, и убийца! Он и меня чуть не укокошил. Случалось мне задерживать опасных преступников, но такого шального ни разу. Как лягнет меня в живот – ну чистый жеребец. Впятером еле скрутили. Душегуб и есть, можете не сомневаться.

– Где он? – спросил отец Браун.

– В машине. Пришлось надеть наручники. Вы бы его сейчас не трогали. Пусть утихомирится.

Отец Браун осунулся, словно из него выпустили воздух, и без сил опустился на стул. Бумаги выпорхнули у него из рук, разлетелись по залу и лежали на полу, как недотаявший снег по весне.

– Господи… Господи… – повторял отец Браун, не находя других слов, чтобы выразить отчаяние. – Господи, опять со мной та же история…

– Вы хотите сказать, что опять поймали преступника, – уточнил Гринвуд, но священник фыркнул, как сифон с содовой, выпускающий последнюю струю.

– Я хочу сказать, – произнес отец Браун, – что это моя вечная беда. Не пойму, отчего так происходит. Я всегда стараюсь выражаться прямо, а мои слова толкуют вкривь и вкось.

Гринвуд вконец потерял терпение:

– Чем вы на этот-то раз недовольны?

– Что бы я ни сказал, – еле слышно начал отец Браун, – что бы я ни сказал, в моих словах ухитряются найти такой смысл, который я в них вовсе не вкладывал. Как-то мне на глаза попалось разбитое зеркало, и я заметил: «Что-то стряслось», а мне отвечают: «Это вы правильно сказали, тут двое затеяли драку, и один убежал в сад». У меня в голове не укладывается: разве «что-то стряслось» и «двое затеяли драку» – это одно и то же? Вот уж не встречал таких умозаключений в старых учебниках логики. Нынче – тот же конфуз. Вы убеждены, что шотландец убийца. Воля ваша, разве я это утверждал? Я только сказал, что он нам нужен. И не отказываюсь от своих слов: нужен. Нужен позарез. Ведь для того, чтобы раскрыть это гнусное преступление, нам не хватает лишь одного – свидетеля!

Полицейские уставились на отца Брауна. Похоже, такого поворота никто не ожидал. А священник продолжал объяснять:

– Этот безлюдный бар мне сразу не понравился. Ни души, заходи и делай, что хочешь. Хозяина и бармена мы здесь не застали. Когда они вообще наведывались в бар до нашего прихода? Выяснять, кто где в этот день находился, не имело смысла – все равно никто не видел, что происходило в зале до нашего появления. Но кто-то в баре определенно побывал. Ведь должен же был кто-то отпустить шотландцу виски, а шотландец заходил сюда до нас. Значит, чтобы узнать, действительно ли кто-то подсыпал яда в шерри-бренди, надо сперва установить, кто побывал в баре и в какое время.

Кажется, мое вмешательство уже вызвало неразбериху, и все же я прошу вас еще об одном одолжении. Соберите в зале всех, кто причастен к этой истории. Если азиат еще не уехал в Азию, то это нетрудно. Снимите с бедолаги шотландца наручники, пригласите сюда и попросите указать, кто отпустил ему виски, кто стоял за стойкой и кого еще он видел тогда в зале. Только шотландец может рассказать, что происходило в баре в то время, когда убийца подсыпал в бутылку яд. Мы вполне можем положиться на его искренность.

– Выходит, без прислуги не обошлось? – удивился Гринвуд. – Но вы сами признали, что хозяин – не убийца. Вы что, бармена подозреваете?

– Не знаю, – безучастно ответил священник. – Я ни за кого не поручусь, даже за хозяина. И о бармене пока ничего сказать не могу. А хозяин хоть и не убийца, но кое-какие грешки за ним, по-моему, водятся. Я твердо знаю, что на всем белом свете есть только один надежный свидетель происшедшего. Его-то я и просил вас разыскать хоть на дне морском.